Они ехали так быстро, как только позволяли им усталые лошади. Темнота всё сгущалась, хотя до ночи было еще далеко. Резкий порыв ветра заставил закачаться деревья, черную тучу прорезала ослепительная молния, и раздался оглушительный удар грома. Но дождя все не было.
Ральф с беспокойством смотрел то на небо, то на Тони. Не почудился ли ему этот домик? Да и кто вообще согласился бы жить в такой глуши! Он уже собирался окликнуть слугу, как вдруг, словно по волшебству, деревья расступились, они выехали на большую, круглую поляну.
На её краю росла высокая раскидистая сосна. В тени дерева притаился удобный, светлый домик, окружённый маленьким садом. Рядом журчал чистый ручей.
Вот и всё, что они увидели, когда сверкнула молния. Спустя мгновение первые крупные капли дождя упали на землю. Ральф и его слуга поспешили к дому. После недолгого стука в дверь, на крыльцо вышла пожилая женщина. Она встретила гостей в простом платье из грубой ткани, седые волосы были скручены в узел на затылке.
— О, Боже, кто вы такие? — воскликнула она.
— Мы заблудились, сударыня, — вежливо ответил Ральф. — Прошу вас, разрешите нам переждать грозу. Мы обещаем, что не побеспокоим вас и не причиним никакого неудобства или вреда, правда, Тони?
Но слуга вместо ответа, точно зачарованный, смотрел куда-то вглубь комнаты. Граф повернул голову и почувствовал, как у него дрогнуло сердце. Молодая девушка в простом платье крестьянки, но очень чистом и опрятном, неслышно подошла к ним. Прелестную головку охватывала узкая голубая лента, толстая русая коса была перекинута через плечо. Незнакомка улыбнулась так нежно и ласково, что Ральф на секунду забыл, где находится.
— Проходите, пожалуйста. Мама, впусти же их. Нельзя, чтобы в такую непогоду люди остались без крова.
— Благодарю вас, госпожа, — Тони поклонился так почтительно, словно перед ним была герцогиня, — ваша красота сравнима только с вашей добротой.
Девушка холодно обернулась к нему:
— Я не люблю пустых комплиментов, сударь. По-моему, это либо неискренность, либо откровенная ложь. Садитесь поближе к огню, — добавила она мягче, — а я пока посмотрю, что у нас есть на ужин.
— О, не беспокойтесь так, сударыня. Мы не голодны, — вмешался Ральф.
— Никакого беспокойства. Вы — наши гости, и я должна позаботиться о вас. Это — обязанность хозяйки.
Ральф обвёл глазами комнату. Она была не слишком большой, обставлена очень просто, и все же казалось уютной и светлой.
Чувствовалось, что две женщины приложили все силы, чтобы украсить свое скромное жилище. Посредине стоял стол, покрытый вышитой скатертью, на нём — узкая ваза с полевыми цветами. Пол застилали самотканые дорожки. Несколько стульев в комнате, два кресла у камина и шкаф с посудой в углу — вот и вся обстановка.
Пока дочь хозяйки лесного домика ходила за пирогами и молоком, старушка расставляла посуду и разговаривала с неожиданными гостями.
— Да, мы давно уже здесь живём, с самого рождения Азалии. Мой покойный муж был лесничим у графа де Бёрна, после смерти супруга домик перешёл ко мне.
— А вам не страшно жить в лесу в одиночестве, в окружении диких зверей и птиц?
— Страшно? Нет, у нас в округе всё спокойно, тихо. Меня зовут Ниэла, — добавила она, подойдя к гостям, — а вас?
Тони открыл, было, рот, чтобы торжественно объявить о присутствии в скромном домишке такого важного гостя — графа и хозяина поместья. Ему думалось, что это непременно придаст весу и ему в глазах Азалии. Но Ральф толкнул слугу ногой и быстро ответил:
— Мы — охотники, госпожа Ниэла. Служим графу де Бёрну. Мое имя — Ральф, а это — мой друг Тони.
Странное дело! При упоминании имени графов Берн лицо Ниэлы нахмурилось, но она быстро справилась с собой:
— Прошу садиться за стол, господа. Всё готово.
Хотя за окном и бушевала дождь, сильные порывы ветра ломали ветви деревьев, и почти каждую секунду вспыхивали молнии, Ральф никогда еще не чувствовал себя так легко и спокойно. Может быть, потому, что он очень сильно устал за день. В лесном домике было тепло и уютно: ужин, хоть и скромен, но вкусен. Или, может, любуясь молодой хозяйкой дома, он испытывал странное, непонятное и незнакомое прежде, радостное чувство.
Ральф заговорил с ней, и девушка отвечала ему без робости и смущения, свойственного простым крестьянкам.
«Она не только красива, но и умна, — думал граф, — какая редкость для крестьянки! И как жаль… Такая девушка достойна герцогской короны и бальной залы, а не лесной хижины!»