Но если дочери только радовали своего отца, то третий по счету ребенок, единственный сын, привносил страшную дисгармонию в семейный покой и счастье. Он с самого детства словно имел шило в одном месте: нигде и никогда больше пары минут не высиживал спокойно, вечно куда-то бежал, постоянно падал, разбивал коленки и набивал шишки, встревал в приключения и влипал в неприятные истории. Никто его не мог остановить: ни няньки, ни воспитатели, ни учителя, ни тем более родители. В нескольких безвыходных ситуациях мальчишку даже вынуждены были связывать – настолько он всех допекал своим несносным поведением. Но когда он чуть не задохнулся, пытаясь выпутаться, отец раз и навсегда запретил подобные методы сдерживания. Только рявкнул со злостью:
– Если сам себе лоб расшибет – это будет только его вина!
Конечно, никто не самоустранился от воспитания. Ребенка заставили заниматься спортом, нагрузили интересными дополнительными занятиями; привили любовь к музыке и обучили довольно сносно играть на нескольких инструментах. Ему дали редчайшую для иных детей возможность заниматься собирательством или коллекционированием по любой теме. И, разумеется, двери самых лучших школ и наиболее престижных университетов для парня всегда были открыты. А учился он, несмотря на свое несносное поведение, великолепно. Любой сложнейший материал схватывал на лету, языки покорялись с первых же уроков, обильная информация из энциклопедий удерживалась в памяти, словно первая строка таблицы умножения, а тренеры бегали за ним, умоляя вернуться в подшефные им спортивные секции. Практически все учителя и преподаватели разделились на два лагеря – равнодушных в отношении Максима-Адриано не оставалось. Его либо ненавидели, либо превозносили до небес и называли вундеркиндом. Правда, восторгающихся, чего уж там врать, было раза в три меньше. Зато из первой группы, ненавистников, редко кто осмеливался заявлять о своем отношении к ученику вслух по одной простой причине: папочку, господина Ланфера, очень уж опасались.
И его было за что бояться…
На этом месте воспоминания главврача оказались прерваны вопросом посетителя:
– У тебя есть что-нибудь выпить? – Все-таки Ланфер, как ни скрывал свои чувства за фасадом хладнокровия и надменности, оказался жутко расстроен после просмотра крайне негативной записи. Как это было ни прискорбно, сын в который раз за последние две недели подтвердил свое полное умопомешательство.
– Есть ром, отличный…
– Давай! – глядя на стаканы, наполняющиеся янтарной жидкостью, гость грустно признался: – Печень пошаливает, а ведь нам только по шестьдесят пять…
– Хо-хо! – Врач принюхался к своей порции, но, прежде чем выпить, напомнил очевидное: – Мы еще с тобой – как огурчики! Иные уже в шестьдесят пьют только лекарства, а женщину могут только пощупать.
Выпили, закусили конфетами «Рафаэлло», тут же выпили по второй, и по расслабленному лицу Сергея Вадимовича стало заметно, что его отпустило: звенящее в нем напряжение рассеивалось, спадало. Наверное, именно по этой причине господин Синицын решился на вопросы, которые давно не задавал по причине огромной личной занятости и отсутствия подобной доверительной обстановки. Но начал с самого простого:
– А чего это он время от времени «Банзай!» кричит?
– Понятия не имею… Привез откуда-то со своих последних военных приключений. Средняя дочь выпытала у него, что так их отделение орало, когда шло в атаку или сходилось врукопашную. Сержант заставлял.
– А что со следствием? – сменил тему врач. – Окончательно определились?
– Да как сказать… – пожал плечами Ланфер.
– Как есть, так и скажи, – проявил главврач осторожную настойчивость и получил в ответ довольно полный отчет недавно завершившегося расследования:
– С машиной полный порядок. Три независимые группы экспертов не отыскали ничего подозрительного. О крови ты и так знаешь: ни капли алкоголя или наркотиков. Вывод однозначен: Максим-Адриано попросту задремал за рулем и вместо поворота поехал по встречной полосе прямо на ограждения. Если бы не высочайший профессионализм водителя трейлера, который чудом сумел свернуть в сторону, смерть была бы моментальной от столкновения лоб в лоб. А так машина лишь пробила ограждения и скатилась вниз по довольно мягкому травяному откосу. Но тут вступают в силу сразу несколько противоречий: во-первых, сын только три часа до того встал и прекрасно выспался. В кои-то веки у него никакая шлюха не ночевала. Видевшие его до аварии люди говорят в один голос, что он был бодр, свеж и подтянут. И еще… Водитель грузовика утверждает, что Максим-Адриано как-то слишком уж лихорадочно пытался дергать руль левой рукой в сторону, но машина все равно мчалась прямо. То есть, если верить водителю, он точно не дремал.