Ибо наши пенсии — это пособие на вымирание.
В этом с ней были солидарны миллионы пенсионеров. Впрочем, по мнению большей части этих миллионов, грех ей был жаловаться. Ведь милицейская пенсия раза в полтора превышала пенсии рядовых граждан, даже если их зарплата в своё время вдвое больше была оклада среднестатистического (есть такие?) мента.
— Алло! — выкрикнула Эмилия, схватив трубку. Лицо её вытянулось. — А!.. Привет, Ленок! Да, работаю. Ага, заливаю. Вася позавчера новые формы привёз. Красивые свечи получаются!.. Ну конечно, я тебе этой работой обязана. Точнее, знакомством с Васей. — Эмилия поморщилась и не сдержалась — куснула подружку: — Что поделаешь — у тебя не получилось, у меня вышло! Тебе терпения не хватает! У тебя, как у Карлсона, мотор в заднице — усидеть не можешь!.. Ой, в дверь звонят! Подожди минутку! — Она положила трубку на тумбочку и устремилась в коридор, к двери в свой четырёхквартирный отсек.
Звуки дверных звонков, в отличие от телефонных, разнообразны. И способны не только характеризовать, но и идентифицировать личность звонящего.
Короткие, робкие, одиночные — звонит неуверенный в себе, может быть, даже заискивающий перед хозяином посетитель. Настойчивые, многократные, длинные — нетерпеливый, уверенный, даже нагловатый гость.
Этот звонок чем-то напоминал влекомовский, но был средней продолжительности и повторялся чаще, настойчивее. Незнакомый почерк.
— Кто там? — настороженно спросила Эмилия у двери.
— Откройте! — ответил хриплый мужской голос. — Налоговая полиция!
Эмилия молча бросилась обратно в свою квартирку.
— Ленка! Там налоговая полиция! — страшным голосом сообщила она телефонной трубке. — Васю, наверное, выследили! Что делать?
— Не открывай ни в коем случае! — решительно откликнулась Ленка, отлично разбиравшаяся в чужих проблемах. — Они не имеют права!
— А вдруг ворвутся? — испуганно вопросила бывший милиционер Эмилия, хорошо осведомлённая о милицейских нравах. — И чем полиция лучше милиции? Называется на западный манер, но манеры у неё наши. Да ещё налоговая! Уж эти точно обдерут как липку!
— Спрячь всё! Рассуй по шкафам формы и материал! И не открывай! — отрывисто, как капитан с мостика тонущего корабля, командовала подруга.
Эмилия бросилась исполнять команду со скоростью матроса, заделывающего пробоину ниже ватерлинии.
2
Петербургский институт ядерной физики размещается в лесу близ Гатчины. И сокращённо именуется ПИЯФ. Не слишком благозвучно. Поэтому его чаще именуют по старинке — ЛИЯФ.
Лес сегодня предвесенний, мартовский, ещё дремлющий. Под соснами и берёзками прячутся от тепла сугробики серого ноздреватого снега. Зонтик и снегу бывает нужен.
Март в Питере — самый солнечный месяц. По статистике. А статистика — она вроде истории: непристойная девка как империализма, так и социализма.
Вот и сегодня, прикрытый пасмурным одеяльцем неба, лес лениво перебирает еловыми лапами и кивает берёзовыми головками на статистическую погрешность — солнца-то нет. Подремлем. Будто и дела ему нет до ядерных проблем, решаемых недремлющими человеками в его уютной тиши.
Просто пастораль какая-то.
А внутри зданий — проход только с сопровождающим, контрольные пункты за каждым поворотом. Убедительная бдительность.
Влекомов мысленно порадовался за ПИЯФ — в нём жизнь не просто теплилась, но заметно трепыхалась.
Он возвращался из местной командировки. Ну, почти из местной. Из Гатчины в Питер. Из Института ядерной физики в НИИ «Фотон». Стоп!
Какой смысл ехать в «Фотон», если в «Фотон» можно не ехать? Уже два часа, пока доберёшься с юга города на север — часа полтора пробежит.
Преждевременный конец рабочего дня светит ярче заходящего солнца. А потом — через весь город с севера на юго-восток, к себе на Правый берег.
Нет, извините. Есть более оптимальные варианты использования освободившегося рабочего времени.
Вот, например, к Эмилии заехать. Сам бог велел! От площади Победы — два шага. Магазин по пути найдётся. Не зайдёшь — предбывшая супруга не обидится. Зайдёшь с бутылкой — обрадуется. А что, бутылка — веская причина для радости у простого человека.
— Евгений Парфёнович, вы где выходить будете? — прошелестел сбоку голос вежливого Цвайбунда, коллеги, с которым предпринят был сегодняшний вояж в ЛИЯФ.
Цвайбунд всегда со всеми вежлив и со всеми на «вы» — от генерального директора до уборщицы. Манера приятная, но настораживающая. Несовременная. Недемократическая. Не… А может, он и в театр регулярно ходит?! Или даже в филармонию, чего доброго?!!