Твоя душа всегда с людьми,
Великий брат наш — Низами…
Не оттого ли ты велик,
Что мудрость времени постиг,
Что слёзы бедных осушал,
От злобы сильных не бежал?
Не оттого ли ты велик,
Что был надеждой для людей.
И от твоих бессмертных книг
И мы сильней, и мы добрей?
Поэт не может не страдать,
Когда страдал его народ.
Ни лесть, ни ложь, ни благодать
Лишь правда за сердце берёт.
Твоя душа в стихах болит…
И — давний слышится мотив. —
Ты жил средь горя и обид,
Судьбу стихами оплатив.
Не потому ли ты велик,
Что мудрость времени постиг…
Утраты
Евг. Богату
Мы что-то утратили
В жизни своей…
Хотя так же матери
Ждут сыновей.
По-прежнему дети
Нас учат добру.
По-прежнему светел
Мой лес поутру.
И те же красоты
У белой зимы…
И все-таки что-то
Утратили мы.
Утратили что-то
В других и в себе.
По сердцу работа,
А мысль о рубле.
По сердцу невеста,
Но будущий зять
С ней теплое место
Надеется взять.
Мы были добрее.
Наивней подчас…
А может быть, время
Меняется в нас?
Но так же доверчивы
Те, что пришли.
Делить-то нам нечего.
Кроме души.
Обида
Я этой истиной избитой
Кого сумею поразить?
Слова, рождённые обидой,
Не торопись произносить.
Не торопись обидеть друга
Несправедливостью своей,
Загнать его внезапно в угол,
Хоть он нисколько не слабей.
Он просто чуточку добрее.
Он молча ярость переждёт.
И чем остынешь ты скорее,
Тем горше будет твой отход.
И стыд тогда в тебе проснётся.
С ним расставаться не спеши.
А друг лишь грустно усмехнётся.
Как слёзы,
Кровь смахнет с души.
Женщины
Видел я, как дорогу строили.
В землю камни вбивали женщины.
Повязавшись платками строгими,
Улыбались на солнце жемчугом.
И мелькали их руки медные,
И дорога ползла так медленно.
Рядом бегал прораб довольный,
Руки в брюках, не замозолены.
— Ну-ка, бабоньки! Paз-два, взяли! —
И совсем ничего — во взгляде.
Может, нет никакой тут сложности?
Человек при хорошей должности.
Среди них он здесь вроде витязя…
Ну а женщины — это ж сменщицы,
Не врачи, не студентки ГИТИСа.
Даже вроде уже не женщины,
А простые чернорабочие,
В сапожищи штаны заправлены.
А что камни они ворочают,
Видно, кто-то считает правильным.
Всё рассчитано у прораба:
Сдаст дорогу прораб досрочно.
Где-то выше напишут рапорт.
Вгонят камень последний бабы,
Словно в рапорт поставят точку.
Но из рапорта не прочтут
Ни газетчики, ни начальство,
Как тяжёл этот женский труд,
Каково оно, бабье счастье.
Как, уставшие насмерть за день,
Дома будут стирать и стряпать.
От мозолей, жары да ссадин
Руки станут как старый лапоть.
Мы вас, женщины, мало любим,
Если жить вот так позволили.
Всё должно быть прекрасно в людях.
Ну, а в женщинах и тем более.
Не хочу, чтоб туристы гаденько
Вслед глядели глазами колкими,
Аппаратами вас ощелкивали:
"Вот булыжная, мол, романтика…"
Мы пути пролагаем в космосе,
Зажигаем огни во мгле.
И порою миримся с косностью
На земле.
У могилы Н. Н. Пушкиной
"Здесь похоронена Ланская…"
Снега некрополь замели.
А слух по-прежнему ласкает
Святое имя — Натали.
Как странно, что она — Ланская.
Я не Ланской цветы принёс,
А той, чей образ возникает
Из давней памяти и слёз.