Мы оказались в центре круглой каменной башни без крыши. Под ногами располагалась каменная площадка со множеством вычерченных на ней пентаграмм, треугольников и прочих геометрических фигур, на которых были выведены то ли руны, то ли иероглифы, то ли просто какие-то знаки. Вокруг стояло множество свечей, горящих сине-зелёным пламенем, мисок с неизвестной гадостью и ещё много разного непонятного и довольно неприятного хлама. Всё это было очень хорошо видно, так как солнце стояло в зените прямо над головой, не оставляя в башне никаких неосвещённых мест.
Вслед за постепенно восстанавливающимся зрением, ко мне стали возвращаться и другие чувства. Сперва слух начал улавливать всё нарастающую суету за спиной, а потом и обоняние, которое уловило гадкий запах крови, дерьма и ещё какой-то мерзости. Вокруг нас стояло множество людей в белых рясах с золотой и серебряной вышивкой.
Глядя перед собой, я обратил внимание на худого старика лет восьмидесяти, потому что он стоял не в ряд с остальными людьми в рясах, а вышел вперёд на несколько шагов, осматривая площадку, на которой мы появились. Его редкие седые волосы, которые когда-то давно, судя по всему, были чёрными, и огромная, сантиметров пять, коричневая волосатая родинка на щеке, сразу бросающаяся в глаза.
Но не мерзкая родинка привлекала наибольшее внимание во внешности старика. Мой взгляд был прикован к его ушам. Они были длинными, с заострёнными кончиками. Именно с такими ушами изображали эльфов в разных фильмах.
Я кое-как отвёл взгляд от этих ушей, чтобы понять причину суеты, всё усиливающейся за моей спиной, но обернувшись, пришёл в шок увиденного.
Передо мной по краям круга стояли Лера, Джон, Лексус и Мириям, а в центре лежали, в прямом смысле слова, скрученные и вывернутые наизнанку, Азалия, Саид, Нона и Алина. Саид был ещё жив, но вывалившиеся из разорванного живота органы и бьющая фонтаном кровь, недвусмысленно говорили, что это ненадолго. Через пару секунд Саид издал последний болезненный хрип, устремив свой невидящий взгляд на солнце, освещавшее башню.
В тот момент я почувствовал, что ещё не до конца пришедший в норму рассудок вновь затуманивается. Меня резко затошнило. Сцена была мерзкой настолько, что я не понимал, как тут же не проблевался прямо на себя. Хотя, может быть, и проблевался — неуверен, так как в ушах стоял «белый шум», а сознание было спутанным.
В следующую секунду к телу вернулось чувство осязания, а вместе с ним меня настигла боль. Хотя, сказать боль — это ничего не сказать. Было ощущение, что во все мои вены, артерии и даже капилляры засунули колючую проволоку и начали её медленно двигать туда-сюда. Это чувство прошло по всем органам, всему телу, но сильнее всего оно било по мозгам. Казалось, что боль ощущается даже кончиками волос и ногтей. При этом кожа горела огнём, будто я сидел в котле с кипящим маслом. Ни в одном, даже самом страшном кошмаре, не смог бы представить, что может быть так больно. Некоторое время я держался на ногах лишь потому, что мышцы парализовало, не позволяя сделать малейшего движения.
Быстро приближающийся к глазам пол дал понять, что мозг окончательно потерял связь с телом. Удар лицом о каменную площадку — это последнее, что я почувствовал перед спасительным обмороком.
Как долго пребывал без сознания — не знаю.
Когда я стал первый раз приходить в себя, то не успел даже глаза открыть. Ощущения, как «колючая проволока» всё ещё ползает в теле, вернули меня в обморок раньше, чем сознание успело проясниться. Повторялось подобное пробуждение несколько раз, но с каждым разом переносить болевые ощущения становились всё легче.
После очередного возвращения в сознание, это незабываемое во всех смыслах чувство ещё присутствовало в теле, однако, на этот раз я не вырубился.
С трудом открыв веки, пришлось вновь их зажмурить. Солнечные лучи, падающие через окно прямо в лицо, вызвали резь в глазах.
Судя по ощущениям, я лежал на кровати. Пошевелиться не смог, так как тело на такую попытку отреагировало ударом электрического тока по нервам, и я снова чуть не уплыл в забвение. Пролежав недвижимо несколько минут, я так и не смог найти в себе силы что-то сделать и вскоре уснул. Не сбежал в обморок, как в предыдущие разы, а именно уснул.
Когда я вновь вернулся в реальность, тело жутко болело, глаза резало от любого источника света, а в ушах стоял гул. Очередная попытка пошевелиться показала, что боль была уже вполне терпимой.
Осмотрелся, стараясь понять, где нахожусь. Я лежал в комнате, стены которой были сложены из больших серо-коричневых каменных блоков. Они были разных размеров и форм, но при этом оказались хорошо подогнаны друг к другу.