— Пойдём. — решив, что первый раз я не прочитал по губам, он сопроводил свои слова приглашающим жестом руки.
Я встал, успокоил пустившееся вскачь сердце и вышел за своим сопровождающим.
Коридор, в котором оказываешься, покидая комнату, был построен из серо-коричневого камня, как и моя камера. Вдоль стен располагались толстые деревянные двери, рядом с каждой из которых крепились лампы. На лампах горели тусклые огоньки и судя по летящей копоти и запаху, их заправляли маслом.
Пройдя до конца коридора, мы спустились по винтовой лестнице на один этаж, после чего вышли на улицу. Переступив порог здания, я вышел на полянку с невысокой зелёной травой и разными цветами. Местами возле тропинок стояли массивные скамейки, а территорию окружали четырёхметровые деревья с растущими на них фруктами, похожими на хурму. По запаху, источаемому этими фруктами, я сразу определил основной ингредиент кислого компота, который пришлось пить уже трижды.
В этом парке, а именно такое впечатление складывалось от окружающей территории, присутствовали остальные «земляне», появившиеся со мной в той башне.
Лексус стоял в тени деревьев и жевал хурму. Джон и Мириям сидели вместе на скамейке и о чём-то весело болтали. Валерия любовалась цветами.
— Можешь здесь гулять. Но далеко не уходи. — сказал сопровождающий и покинул парк.
Увидев меня, земляки отреагировали по-разному. Смазливый хлыщ продолжил грызть хурму, только отвернулся. Джон помахал в приветствии рукой, но остался сидеть на месте, а Мириям, мельком взглянув в мою сторону, сразу вернулась к разговору с этим здоровяком.
Только Лера подошла ко мне.
— Привет! — помахала ручкой девушка.
Кивнул, с улыбкой глядя ей в глаза.
«Всё-таки Лера очень красива. И фигурка хороша, и личико миленькое».
— Давно пришёл в себя?
Я отрицательно помотал головой.
— Сегодня?
Снова показал, что она ошиблась.
— Вчера?
Кивнул.
«Блин, нужно завязывать клоунаду, а то обмениваться информацией будет проблематично, а информация — самое важное, что сейчас необходимо».
— Из нас первым в себя пришёл Джон, он пробыл без сознания пять дней. На следующие сутки пришли в себя я, Мириям и Лексус. Ты, получается, пролежал без сознания целых восемь дней.
Вспомнив пройденный ад, я непроизвольно скривил лицо.
— Понимаю… — Леру передёрнуло. Видимо, ей тоже несладко пришлось — Было даже немного больнее, чем при родах. Но теперь всё хорошо, ни меня, ни остальных уже ничего не беспокоит. Наоборот, в теле чувствуется какая-то лёгкость и даже сил прибавилось.
«Интересно, рожать настолько больно? Или просто мне было на порядок хуже, чем ей?»
Я согласился с Лерой, но тут же переключил внимание на молодого парня, который очень быстро приближался к нам. Он остановилась рядом с моей собеседницей и протянул мне квадратную тёмно-коричневую доску и какой-то камушек.
— Господин Арнольд сказал, что Вам это нужно.
Ничего не понимая, взял «посылку» и понял, что камень — это мел, а эта квадратная доска нужна, чтобы на ней писать.
«Что ж, ушастый дед оказался сообразительным и понял, как глухонемой может общаться. Полезно. Значит, можно пока придуриваться дальше и попробовать выудить какую-нибудь информацию у местных обитателей, подслушивая их разговоры».
— Теперь можем с тобой побеседовать. — с улыбкой сказала Лера, как только парень скрылся из вида.
Я снова кивнул, но тут же написал на доске: «Да уж, наконец-то», и показал это блондинке. Так продолжилась наша беседа.
Информации у моих земляков было ненамного больше, чем у меня. Им не рассказывали никаких подробностей и ничего не объясняли.
Выяснилось, что к Лере и Мириям приходил не эльф Арнольд, а какая-то женщина, по имени Амалия. Она и рассказала, что Джон пробыл без сознания пять дней, а Лера, Мириям и Лексус — шесть. Кроме этого, прямо перед моим приходом в парк им объявили, что завтра будет собрание, на котором всё расскажут, а пока мы можем находиться у себя в комнате, либо прогуливаться в этом парке. Далеко от храма уходить запретили, так как есть опасность встретить диких зверей в округе. По самому храму тоже бродить нельзя, только по коридору, где расположены наши комнаты.
«Ну, видимо, тут не совсем тюремный режим».
Предложи́л Лере немного прогуляться и, общаясь, мы пошли вдоль клумбы с цветами в сторону невысокой живой изгороди из неаккуратно подстриженного кустарника. Подойдя к заборчику и заглянув за него, я увидел большую поляну, заросшую камышом или рогозом — никогда не знал различья между этими растениями. Местные камыши были просто огромными, по сравнению с виденными мной дома.