— Итак, вы решили обратиться ко мне? — начал адвокат, придвинув к себе пепельницу, полную сигарных окурков, и принялся рыться в верхнем ящике стола.
— Я развожусь, — нервозно сказал Йоаким.
— В таком случае вы обратились по адресу. — Хенрик Вингстед нашел то, что искал: гильотинку для обрезания сигар. — Разводы — моя специальность. — Он громко откашлялся, сунул сигару в рот и пояснил: — Я начал курить сигары, чтобы обуздать привычку к сигаретам.
— Даже не знаю, можно ли говорить о разводе. Ведь мы не состоим в браке. Я просто хотел бы знать, какие у меня права. Она утверждает…
— Дети есть? — Хенрик Вингстед раскурил сигару и теперь мог сосредоточиться. Оперся локтями на стол, вдохнул дым и серьезно посмотрел на Йоакима. — Общее имущество? Дом, автомобиль, лодка, летний домик? — Дым клубами валил у него изо рта.
— Именно что дети. Потому я и пришел. Хотел бы кое-что прояснить. — Йоаким осекся. Его опять бросило в пот. — У нас есть сын. У моей подруги есть еще дочка, от прежнего брака.
Хенрик Вингстед чуточку подвинулся в кресле, словно хотел получше прицелиться. Сигара этаким снарядом торчала в пальцах.
— Если брак не зарегистрирован, то ситуация с сыном складывается не в вашу пользу, — сказал он. — Где вы находились после разрыва?
— Жил в разных местах.
— Значит, в последнее время вы не бывали с мальчиком?
— Нет.
— Это минус. Но мы не отступим. Подойдем с другой стороны. Где сейчас ваша подруга?
— В квартире, вместе с детьми. Прямо-таки забаррикадировалась там, — сказал Йоаким. — Не пускает меня. Якоб не ходит в ясли, а Дитте, дочка ее…
— Для нас это без разницы. — Хенрик Вигстед жестом остановил его, глубоко затянулся. — Это ничего не даст. Надо сосредоточиться на фактах.
— Да, — пискнул Йоаким.
Неужели это я сижу здесь? — думал он. Нет, не я. Это другой, взвинченный, отчаявшийся человек, чья жизнь вконец запуталась. Он вызывает жалость, но я понятия не имею, чем ему помочь. Хенрик Вингстед возвысил голос, и он очнулся.
— Я спросил, кому принадлежит квартира, в которой вы проживаете.
— Нам обоим.
— Стало быть, и здесь ее не прижмешь. Хотя вы, конечно, можете подумать о продаже квартиры, — продолжал адвокат, и Йоакиму стало до того тошно, что он со стоном схватился за край стола. Хенрик Вингстед оставил это без внимания. — Выкупить у вас квартиру задешево недопустимо. Это ваш единственный козырь. Раз она действует беспардонно, платите ей той же монетой.
— Но как же с детьми? — вякнул Йоаким. — Вот что мне хотелось бы знать.
— Н-да, в сложившихся обстоятельствах, поскольку брак не зарегистрирован и вы ушли из дома, она в любое время может через суд оспорить родительские права.
— Но я хочу, чтобы родительские права были у нас обоих.
— Таких решений суд не выносит, друг мой.
— И что это означает? Что родительские права признают только за ней?
— Это означает, что воспитанием сына будет заниматься она одна, вы тут права голоса не имеете.
— Но я же его отец!
— Сколько раз я слышал эти слова… — Адвокат запыхтел сигарой. Красный огонек вспыхнул прямо перед глазами Йоакима. — Я очень рекомендую вам сотрудничать с противной стороной. Возможно, тогда вы чего-то добьетесь…
— Так вы полагаете, мне следует вчинить иск о разделе имущества?
— Пожалуй, без этого не обойтись. Ведь она вряд ли с легкостью пойдет на уступки?
Йоаким откинулся на спинку кресла. Из него словно вышел весь воздух. Он обмяк, руки безвольно свесились с подлокотников.
Хенрик Вингстед затушил свою сигару — на дне пепельницы зашипело-затрещало, — сплел руки под подбородком и задумчиво посмотрел на Йоакима.
— Вы когда-нибудь слышали о НЛП? — неожиданно спросил он.
Йоаким, кажется, слышал, однако полагал, что выражение его лица ясно дает понять, что именно сейчас это ему совершенно неинтересно. Тем не менее Вингстед решил, что для него это безусловно полезно.
— НЛП, то бишь нейролингвистическое программирование, — назидательно сказал он, — это совокупность приемов, позволяющих использовать бессознательный язык сердца для создания радикальных, положительных и постоянных изменений. Ведь все на свете есть коммуникация. Ошибок не существует, только обратная связь… Когда вы вошли, я сразу подумал: что за человек к нам пожаловал? Скованный, сбитый с толку. — Он благодушно откашлялся. — Если вы собираетесь биться, надо использовать и другие стороны своей натуры. Вам необходимо побольше уверенности.