20
Утра по-прежнему дышали холодом. Йоаким утихомирил будильник, сел в постели. Он совершенно проснулся, хотя было только пять часов. Среди елок серел рассвет. Ночью шел дождь, но сейчас уже прекратился. Сегодня он едет в Рёмё, проведет день с Якобом. Ровно в двенадцать подъедет к дому Сюзанны, заберет Якоба, и они отправятся кататься. Захватят с собой еду, изюм, одеяла. Долгими часами он изучал карты и описания местности, набил полный рюкзак всякими вещицами, какие мечтал подарить сынишке. Вся та любовь, что оставалась нерастраченной так много дней и отзывалась такой болью каждый раз, когда что-нибудь напоминало ему о ней, в последнее время наконец нашла выход. Увидев в витрине фредерик-веркского магазинчика плюшевого мишку в голубых сапожках, он против обыкновения не повернулся к нему спиной, а зашел в магазин и купил игрушку. Захватил для Якоба и «Лего», и книжки, и мягкую подушечку, что лежала сейчас на детском сиденье (его он тоже купил); на сей раз он предусмотрел все, Сюзанна не даст ему от ворот поворот по причине отсутствия детского сиденья. Он смеялся, когда брился перед зеркалом, легонько похлопал себя по щеке, насвистывал, ставя воду для кофе.
Полчаса спустя он вышел из дома. Стайка мелких пичуг вспорхнула с кустов, промчалась у него над головой с шумом, похожим на шум дождя. Машина завелась с трудом. Накануне вечером он укрыл ее от дождя брезентом, но, как видно, сырость все же проникла в зажигание. Минут десять он тщетно пытался запустить мотор и, когда в конце концов усилия увенчались успехом, даже застонал от облегчения. А секунду спустя уже выехал на ухабистую дорогу.
До Роскилле ехал на юг, там вырулил на автостраду. В этот ранний час все движение было сосредоточено на встречной полосе, в сторону Копенгагена. На его половине магистрали было свободно, он прибавил скорость, мотор ровно урчал. Дорога километр за километром убегала под колеса, а он толком не замечал. Уже в половине десятого добрался до Кольдинга и дальше поехал по шоссе на Рибе. Решив сделать остановку, стал высматривать подходящее местечко. Миновал несколько мелких городков, а в Реддинге заехал на автозаправку, залил полный бак и купил булочку с маслом. Поел, позвонил Сюзанне и сказал, что уже в пути.
— Да-да, я так и рассчитывала, — нетерпеливо отозвалась она, и, хотя голос ее звучал отнюдь не дружелюбно, он повеселел. Она на него рассчитывала. То бишь ждала его. Ему вовсе не улыбалось приехать и найти дом пустым.
Он снова сел за руль, собираясь задним ходом выехать с заправки, и сперва было подумал, что забыл снять машину с ручного тормоза, поскольку она с места не сдвинулась. Но ручник он не включал. Снова попробовал запустить мотор. Какое-то движение волной прошло от левого заднего колеса по всему корпусу. Медленно, чуть ли не вперевалку, машина проехала задним ходом пять-шесть метров. Йоаким включил первую скорость, и тут оказалось, что заднее колесо заклинило. Оно попросту не вращалось. Остальные три вели себя как положено, а это только везлось по асфальту. Холодея от страха, Йоаким переключил на холостой ход. Посидел немного, стараясь собраться с мыслями. Затем попробовал еще раз. Задним ходом колесо крутилось, так что вся машина ходила ходуном, но в любой другой позиции двигаться не желало. Йоаким выскочил наружу, забежал в магазин, где за прилавком стояла молоденькая девушка.
— Тут есть автомеханик? — дрожа как лихорадке, спросил он.
— Да, есть, — ответила девушка. — А разве он не в мастерской?
Только тогда до Йоакима дошло, что за домом находится мастерская. Он кинулся туда, распахнул дверь, но, кроме машины с открытыми дверцами, стоявшей над ямой, никаких признаков человеческой деятельности не заметил и побежал обратно в магазин. Девушка сообщила, что механик, наверно, уехал по делам в Скодберг, а может, домой ушел пить кофе.
— Он живет тут рядом, — пояснила она и тотчас взялась за телефон.
Йоаким, изнывая от беспокойства, глаз не сводил с ее хорошенького личика. Она стояла, накручивая на палец телефонный шнур. Колечко за колечком.