Николая в классе уважали. Он был самым сильным и самым смелым. Эти качества в таком возрасте иногда помогают стать самым плохим. Но у Николая уже тогда было несколько твердых правил. Во-первых, сознавая свою силу, он никогда не дрался один на один. Во-вторых, никогда не пользовался подсказками и не списывал, а прямо говорил, что не выучил. В-третьих, несмотря на то что он один в классе еще не был пионером, вместе со своими друзьями Сашей и Сергеем усердно собирал макулатуру и металлолом и помогал старым людям своего микрорайона.
Николай был верным и неутомимым другом – куда они, туда и он. Саша и Сергей нравились ему тем, что каждый из них в чем-то тоже был «самым», Саша, например, писал без ошибок, как орехи щелкал задачи и считался самым умным в классе. А Сергей – самым веселым. Он мог изобразить все, что попросишь, – хоть жирафа, хоть паровоз, а в присутствии Лены Горностаевой даже начинал ходить на руках...
«Неужели мы так и не примем Николая в пионеры?» – спросила у ребят Лариса Николаевна вскоре после того, как стала классным руководителем. «Примем!» – грянуло ей в ответ.
У Николая есть такая привычка: на некоторые вопросы он отвечает не сразу, а день-два спустя.
– Вы спрашивали, что я еще помню из того дня...– мечтательно улыбнулся он. – Побежал в буфет и на радостях съел семь пирожков с капустой.
Весь класс горячо полюбил Ларису Николаевну. Одним она понравилась, потому что молодая и добрая, другим – потому, что часто ходила с ними в походы, на экскурсии в музеи. «А ты за что ее любишь?» – спросил я Николая. Он наклонил голову сначала влево, потом вправо, потом установил ее прямо. Создавалось впечатление, будто в голове его есть какие-то весы и он ждет, когда их чашечки уравновесятся.
– Каждый в классе думает, что она больше всего любит его, – наконец сказал он и удивленно взглянул на меня, словно сам не ожидал, что так ответит.
При Ларисе Николаевне Николай начал лучше учиться, первым в драку не лез, а главное, стал заводилой в общественных делах. Его одним из первых в классе приняли в комсомол, сразу избрали в бюро.
...В седьмом классе в его отношениях с Сашей и Сергеем наметилась трещина. «Ты, детка, и детские вопросы задаешь!» – бледнел от возмущения Саша Панин, когда Николай вместо того, чтобы поддержать мужской разговор о джазовой музыке или о девчонках класса, ставил перед ними, как на диспуте, вопросы.
«Как ты думаешь, в чем смысл жизни?» – приближал свое лицо Николай то к Саше, то к Сергею. «С первого класса известно: жить и бороться, чтобы другим лучше жилось», – небрежно отвечал Саша и снова переходил к разговору о девчонках. «Ну, а тем, другим, зачем жить?» – не унимался Николай. «Я придумал! – дурашливым голосом восклицал Сергей, закатывал глаза и наугад щипал струны гитары. – Будем строить квартиры! Я тебе, ты мне...»
И Сашу и Сергея возмущало, что у Николая вопросы возникали то в трамвае, то в раздевалке физкультурного зала, без всякой связи с предыдущим, словно они жили в одном мире, а он в другом. «Проснись, двадцатый век!» – синел от возмущения Саша.
Незадолго до летних каникул Лариса Николаевна позвонила Николаю домой. «У меня завтра одно событие, так что ты пробивай палатки без меня...» Он сразу догадался, что за событие. Бросился по домам одноклассников, собрал с каждого по двадцать копеек (в некоторых семьях ему предлагали рубли, но он не брал), а утром ни свет ни заря поехал на рынок за цветами. В этот день он «проявил инициативу», за которую ему чуть не поставили годовое «удовлетворительное поведение», – увел весь класс с урока географии. Восьмой «А» ввалился в загс в тот момент, когда заведующая говорила молодоженам об их огромной ответственности перед обществом. «Жените их скорее!» – не выдержал Николай. Все засмеялись, а громче всех он сам...
Но уже там, в загсе, он заметил, что Саши и Сергея с ними нет. Когда класс вернулся в школу, Николай подбежал к «древу познания» – так кто-то из учителей метко прозвал огромный старый дуб, под сенью которого мальчишки учатся курить. Он увидел там толкующих о чем-то друзей и пустую бутылку из-под «Хирсы». «Проваливай отсюда, детка», – заплетающимся языком сказал Сергей. Николай ничего не ответил и пошел на занятия.
Он не поехал, как все мальчишки и некоторые девочки класса, вместе с Ларисой Николаевной и ее мужем-математиком в Карелию. Все лето жил на даче и ждал, когда поспеют яблоки и груши в их саду. А в самый сезон сбора урожая получил письмо от Ларисы Николаевны с просьбой появиться в школе и выполнить одно поручение.
Николай тут же помчался в город, пропадал там пять знойных дней, а когда вернулся на дачу, то увидел, что все яблоки уже переведены на варенье, а груши кто-то оборвал еще зелеными...