Дочь: Что значит майя? Не есть ли это иллюзия? Если так, то это значит, что наш мир нереален?
Отец: Некоторые буддийские философы учили, что мир нереален. Их суждения были отвергнуты. Ни одна из ортодоксальных ведических школ никогда не поддерживала теорию иллюзионизма, согласно которой вне нашего ума ничто в действительности не существует. С другой стороны, при рассмотрении вопроса о реальности мира в философии индуизма, мы различаем три стадии. Первая стадия развития выступает в теориях ньяя-вайшешики, которые анализировали факты действительного мира и сводили их, как мы видели, к большому числу падартх или категорий. Вторая стадия прослеживается в теориях санкхья-йоги, которые сократили это множество до двух хорошо известных категорий — пракрита и Пуруши. Третью стадию развития можно наблюдать в теориях различных школ веданты, которые пытались решить вопрос о том, можно ли свести эти две категории к одной. Системы Рамануджи, Мадхвы, Нимбарки и Валлабхи учат, что мир реален, но так или иначе зависит от Бога. Таким образом, одна из категорий ставится в подчинение другой. Шанкара делает следующий шаг. Он не отрицает реальность мира, как это ему часто приписывают. Напротив, он стремится опровергнуть буддистскую теорию иллюзионизма. Согласно Шанкаре, мир реален, как реальны ты и я. Субъект предполагает объект, и объект предполагает субъект. Каждый из них зависит от другого. Если бы воспринимающий субъект был совершенно независим от объективного мира, он находился бы в иллюзорном мире, созданном им самим. А если бы объективный мир был всецело независим от любого воспринимающего субъекта, это был бы хаотический мир темных сил и вибраций, но не мир света и цвета, или закона и порядка. Первая точка зрения ведет к нереальному идеализму, вторая — к грубому реализму. Мир безусловно не является иллюзией. Он имеет право на существование, так же как и человеческий разум. До тех пор, пока реален разум, реален и мир. Но оба они относятся к реальностям более низкого порядка, чем Абсолют. Они лишь относительно реальны, тогда как Бог есть абсолютная реальность. Позволь мне привести пример. Читала ли ты «Шакунталу», сочиненную Калидасой?
Дочь: Да, отец. Я читала ее в переводе на телугу.
Отец: Ну что ж, для моей цели пригодна любая драма. В пьесе Калидасы, в первом акте, мы видим, как король Душьянта приходит в хижину Канвы и видит Шакунталу и ее друзей, поливающих цветы. Считает ли король эту хижину иллюзией? Относится ли он к Шакунтале и ее друзьям как к призракам?
Дочь: Нет, конечно нет.
Отец: Но разве эти характеры в действительности не являются фантомами, рожденными в мозгу поэта? Разве хижина Канвы — это не прекрасная мечта Калидасы? Ты видишь, что здесь присутствуют реальности двух порядков — Душьянта и другие персонажи с одной стороны, и Калидаса и его читатели — с другой. В рамках этой пьесы все реально — сюжет, обстоятельства и характеры персонажей. Но драматург принадлежит к реальности более высокого порядка. С его точки зрения, характеры есть только идеальные создания. Подобно этому, с точки зрения Бога мы и мир, в котором мы живем, нереальны. Но между собой и относительно друг друга мы ужасающе реальны. Мир есть нечто внешнее по отношению к нашему разуму. Но нет ничего внешнего по отношению к разуму Бога.
Дочь: Но разве наши Писания иногда не описывают мир, как сон?
Отец: Да. Но для кого мир будет сном? Разумеется, не для человека этого мира. Сон не является сном для спящего. Для него это жестокая реальность. Только для бодрствующего сон является сном. Точно так же, мир кажется нереальным не человеку мира, но йогину в состоянии самадхи, когда он ощущает себя тождественным неизменной Реальности. Все мы находимся в мире, который для нас реален; но мы стремимся к тому миру, который открывает нам Веда, и в котором этот клочок мира, с его предательствами и ложью, с его жестокими насмешками и искушениями, не будет более смущать нашу душу.