И вновь индуизм преподносит нам сюрприз, хотя и не в столь отточенно-четкой форме как буддизм или, скажем, конфуцианство (а мы все так и не можем признаться себе, что христианство и ислам представляют не главную магистраль, а лишь вариации религиозного опыта человечества). Спору нет, недостатка в сверхъестественном в индуизме нет — тут и постоянное вмешательство «потусторонних» сил, и проказы и бесчинство бесчисленных духов, и нарушение законов природы, и просто гиперболические свершения богов и подвижников — то кто-то из них, разгневавшись, выпьет океан, то кому-то поотрывают десять тысяч рук, не говоря уж о таких пустяках как левитация, сжигание бога(!) огнем третьего глаза или питье крови из своей собственной обезглавленной шеи. Но если все эти сверхъестественные мифы, силы и поступки мы осмелимся отнести к религиозному сознанию, то почему бы не рассматривать тогда как религиозный текст, скажем, сказку о Колобке? Сверхъестественный элемент не является в индуизме системообразующим фактором, он развлекает как хорошая сказка, он дает выход воображению как литературный миф, он учит как басня — но он может быть проигнорирован адептом и, более того, он может быть тотально изъят из системы — и абсолютно ничто в индуизме не изменится. Разве только занимательности и наглядности поубавится.
Несколько сложнее, но в принципе так же обстоит дело с идеей Бога. С одной стороны, казалось бы, в индуизме представлены все мыслимые формы богопочитания — и как Отца, и как Матери, и как Хозяина, и даже как маленького Ребенка или Любовника. Бог открывается индусу в книге, и в знаке, в творениях природы и рук человеческих, жена обязана видеть Бога в собственном муже, Бог в звуке, в дыхании, молчании. Бог имеет миллионы имен и эпитетов и т. д. и т. п. Но все это — Театр для неразвитого еще сознания, гигантский
Театр, где боги актеры, только все они в конечном счете играют одну и ту же роль. И если бы вдруг индуизм по какому-то волшебству отказался от всех своих богов и богинь и сопутствующих им персонажей — с индуизмом как системой, с индуизмом как с мировосприятием никаких существенных, а тем более сущностных изменений не произошло бы. Просто он стал бы менее ярким, менее доступным, очень элитарным.
Ибо, как это ни странно звучит для нас, идея Бога не является для индуизма стержневой.
По сути своей, индуизм есть мистическое мировосприятие, исходящее из представления о тотальной духовности Универсума. То Высшее, что мы называем почерпнутым из религиозного арсенала словом Бог, в индуизме определяется философским понятием Абсолюта. Космическое, вечное, всепроникающее, лишенное не только антропоморфного облика, но и каких-либо определений или атрибутов, не испытывающее ни любви, ни сострадания — это Высшее есть единственная реальность мироздания. Грубым человеческим языком индусы определяют это Высшее и единственное как Брахман или Сатчитананда. Но наименования эти условны, ибо применяются они к тому, что не имеет ни названия, ни определения.
Абсолют включает в себя все. Он сам есть все. С древнейших времен учителя говорят о его непостижимости; но некое надчувственное соприкосновение с ним возможно — в частности, через медитацию. Соприкосновение это несет расширение сознания (чит) и несказанную радость (ананда). Не время и не место сейчас говорить об этом. Но следует подчеркнуть, что Абсолют, Мировой Дух, Брахман все же некоторым косвенным определениям поддаются. Это не темная, и не страшная бездна Космоса, это, как только что было сказано, радость и свет, это сила возвышающая, очищающая, дающая энергию. И два важных момента, о которых, впрочем, речь уже шла. Индусский Космос Абсолюта это гармония сфер, безмолвная симфония, выстроенная на основе неукоснительного космического порядка — вспомним концепцию дхармы. И еще — внутри этого величественного здания действуют определенные космические законы. Там нет и следа «застоя»; другой вопрос, характеризуют ли эти законы сам Абсолют, этого нам, нашим человеческим разумом, знать не дано — но для нашей планеты, для жизни и развития рода человеческого, вообще для жизни на Земле эти космические законы представляют абсолютный императив. Правда, человеку до определенной степени дана свобода воли, свобода выбора. Он может восстать против этих законов — но это будет попыткой воспрепятствовать развитию и может привести к экологической или иной катастрофе, а в самом крайнем (и отнюдь не исключаемом) случае к самоуничтожению человечества и даже всей планеты.
Из этих, вычлененных пытливым умом пращуров современных индийцев, законов назову важнейший — закон эволюции. Эволюции от низшего к высшему, от материи к духу, от многообразия к единству.