Когда они оказались по пояс в воде, он привлек ее к себе.
— Ты думаешь о завтрашнем дне, милая?
— Д-да… — Она отвела глаза.
— А я ни о чем другом и думать не могу, — с жаром произнес он. — Жду не дождусь, когда мы останемся с тобой одни, насладимся медовым месяцем и начнем новую жизнь — вместе и навсегда.
Она плеснула пригоршней воды и молча кивнула, опасаясь, что голос выдаст ее.
— Тебе здесь нравится? — ласково спросил он, растирая ей поясницу. — Здесь, в бассейне, и в особенности — здесь, в двадцатом веке.
Она ответила без колебаний, хотя взгляд ее тотчас погрустнел.
— О да, мне здесь очень нравится. Сначала мне было страшно, но теперь я чувствую… что освоилась.
— Это потому, что ты моя! — с жаром проговорил он. — Я хочу научить тебя очень многому — плавать, танцевать западные танцы в стиле кантри…
— Западные танцы в стиле кантри? — переспросила она.
— О, здесь много интересного! Я научу тебя летать в самолете, водить машину, научу тратить мои деньги..
— Сколько искушений, Джеффри!
— Ну-ну! — отозвался он и добавил серьезно: — Ты хоть понимаешь, как изменилась со времени своего появления здесь?
— Как изменилась? — уставилась Мелисса на Джеффа
— Ты расцвела, любовь моя. Ведь поначалу ты была совершенно сбита с толку и испугана. Теперь ты превратилась в человека самостоятельного, уверенного и храброго, готового встретиться с этим веком и принять любой его вызов.
Мелисса закусила губу: она и сама недавно осознала это.
— Что ты говоришь, Джефф?
— Я говорю, что будет великим грехом, если ты регрессируешь и снова станешь собой прежней.
— Зачем… зачем мне это делать?
Он яростно прижал ее к себе.
— Не отбирай у меня мою любовь… мою жизнь, Мелисса! — прошептал он. — Я могу попытаться удержать тебя здесь, но окончательное решение зависит только от тебя.
На глаза ей тотчас навернулись слезы.
— Я люблю тебя, Джеффри, не забывай, пожалуйста, об этом.
Глаза его тоже как-то подозрительно заблестели, и он сказал:
— … знаю, милая. И тоже тебя люблю.
Мелисса крепко обняла любимого. Ей отчаянно хотелось успокоить его, но она не могла найти никаких слов утешения, в ее сердце была только любовь, которая будет пылать там всю жизнь. И став на цыпочки, она подарила ему поцелуй, надеясь, что воспоминания об этом останутся с Джеффом на всю жизнь.
Поздно ночью накануне свадьбы Мисси, уже одетая в ночную рубашку, расчесывала волосы, как вдруг услышала стук в балконную дверь. Она повернулась, удивленно раскрыв глаза. Тем временем дверь на балкон распахнулась, и в комнату вошел Фабиан. На нем была свободная белая рубашка, темные панталоны, а в руках — букет цветов.
— Фабиан! — ахнула она, уронив расческу. — Как вы сюда попали?
Он с ухмылкой поклонился.
— Влез на дерево, любовь моя. — Подойдя к Мисси, он подал ей цветы. — Заключим мир.
Мисси с радостью приняла букет и с наслаждением вдохнула цветочный аромат.
— Благодарю вас, — произнесла она. — Очень красивые цветы. — Она аккуратно положила букет на комод.
— Мисси, я хочу извиниться за сегодняшнее… — нерешительно начал Фабиан.
— Извиниться? — недоверчиво переспросила она.
Он кивнул.
— Знаете, мы потом пошли выпить с Чарльзом, Брентом и Джереми, и выяснились интересные вещи. Так вот, за исключением Джереми — он безнадежно туп, — все мы сошлись на том, что вы, женщины, теперь нравитесь нам еще больше.
— Да что вы? — изумилась она.
Он с готовностью кивнул
— Вы стали такие живые, с вами интересно. Бывает, конечно, что ваша горячность сталкивается с нашим упрямством и обе стороны попадают в затруднительное положение. Нам нужно найти что-то общее, какую-то основу для компромисса. — Он шагнул к ней, коснулся ее плеча. — Как вы считаете?
— Я… я не знаю, — прошептала она.
— Но попытаться можно? — Он многозначительно взглянул ей в глаза.
Она не выдержала взгляда.
— Ну, наверное…
— Кажется, я знаю, что надо сделать для начала, — сказал он хрипло, приближаясь к ней с красноречивым блеском в глазах.
— Нет, Фабиан! — воскликнула она, вытянув руку вперед, чтобы остановить его. — Хотя вы очень нравитесь мне в постели, но нельзя же все улаживать исключительно таким образом.
Ничуть не смутившись, он отнял ее руку от груди и принялся по очереди целовать нежные пальчики.
— А я этого и не говорю. Позвольте мне соблазнить вас, а после мы поговорим.
— Я… я не могу! — в панике и в то же время сгорая от желания воскликнула Мисси.
— Почему же? — озадаченно поинтересовался он.
«Потому что я не решусь вернуться, если понесу от тебя». Слова, которые она ни за что не произнесла бы вслух, застряли у нее в горле вместе со слезами.
— Вы боитесь, что нас обнаружат ваши родители?
Она покачала головой:
— Нет, не то. Я просто… просто не могу больше заниматься с вами любовью.
— Не можете больше заниматься со мной любовью? Никогда?! — в ужасе вскричал он.
Она смущенно сцепила пальцы.
— То есть пока мы не поженимся. Я… я суеверна в этом смысле, видите ли. — И она договорила срывающимся голосом: — Мне хочется, чтобы завтрашняя ночь была особенной.