Джереми привел ее в гостиную с папоротниками, канделябрами, плюшевыми коврами и изящной мебелью в стиле чиппендейл. С обитого дамасским шелком дивана, шурша пышными платьями, поднялись три женщины, к ним тотчас подошли двое мужчин.
— Мелисса! — воскликнули женщины одновременно.
— Теперь это Мисси, — хором уточнили Фабиан и Джереми.
Женщины тотчас замолчали, настороженно глядя на подругу.
Фабиан сделал шаг вперед.
— Леди, — робко проговорил он, — боюсь, что Мисси страдает некоторой… некоторой потерей памяти со времени своего падения с лестницы. Должен извиниться, но она вас не помнит. — Поймав взгляд Мисси, он поклонился каждой из женщин по очереди. — Дорогая, позволь представить тебе трех твоих лучших подруг — Люси Сарджент, Филиппу Мерсер и Антуанетту Макги.
Мисси окинула их равнодушным взглядом; никакого впечатления они на нее не произвели. Филиппа была костлявой брюнеткой с худым хмурым лицом; Антуанетта — рыжей, с капризным выражением глаз и выступающей челюстью; Люси Сарджент — маленькой блондиночкой, робкой и безобидной, как мышка.
Что за сборище тетех!
— Рада вас видеть, — бесстрастно проговорила она.
Женщины изумленно переглянулись, а потом по очереди поздоровались с ней.
— Жаль, что с вами приключилось такое, дорогая, — искренне проговорила Люси, клюнув Мисси в щеку.
— Теперь вы выглядите гораздо лучше, — хихикнув, добавила Антуанетта, дотронувшись до руки Мисси.
Филиппа держалась на расстоянии.
— Рада, что вы одолели все последствия падения, — лукаво проговорила она, и все засмеялись.
Мужчины, которым представили Мисси, тоже не произвели на нее особого впечатления. Чарльз Мерсер, толстобрюхий и лысеющий, приветствовал Мисси выворачивающим конечность рукопожатием, чуть не вывихнув ей при этом руку, робким подмигиванием и жарким бормотанием:
— Рад видеть вас снова среди нас, моя маленькая леди.
— Я ничья и не маленькая леди! — резко возразила она.
Чарльз в изумлении отступил, а Брент Макги — черноволосый и еще более черноглазый, явный развратник — окинул Мисси похотливым взглядом, взял ее за руку и медленно поцеловал.
— Ну как же, Мелисса, разумеется, ничья. Она — своя, не так ли, дорогая?
Мисси вырвала руку.
— Меня зовут Мисси! Что же до того, что я ничья, почему бы вам не объяснить это Фабиану?
Собравшиеся потрясение зашептались, и Джереми Сарджент хлопнул в ладоши.
— Неужели мы не рады, что Мисси так хорошо себя чувствует? — Он улыбнулся ей. — Мы с Люси молились за вас, дорогая.
— Ой, мама! — вздохнула Мисси.
— Не сесть ли нам за стол? — несколько нервозно спросила Люси.
Все восемь человек прошли в столовую и уселись за прекрасно сервированный стол в стиле ампир. Пробуя первое блюдо — кукурузный суп со сметаной — Люси не преминула спросить:
— А правда ли, что вы ничего не помните, дорогая?
Мисси пожала плечами.
— В зависимости о того, о каком веке идет речь. Пока Люси пыталась переварить этот ответ, Филиппа проницательно заметила:
— Вы выглядите на пять лет старше.
— А вы выглядите, как Мафусаил, — парировала Мисси.
Антуанетта хихикнула:
— Ах, у Мисси появился характер!
— По крайней мере я не такая гусыня, как вы, — бросила та.
Все еще не оправившись от потрясения, леди отказались от дальнейших расспросов и принялись тихо беседовать друг с другом. Мисси же устремила свое внимание на главное блюдо — утку в соусе с гарниром из риса и кукурузными оладьями. Пока остальные женщины ковырялись в тарелках, Мисси с большим аппетитом принялась за угощение, неоднократно ловя на себе изумленные взгляды присутствующих.
К разговорам она прислушивалась вполуха, но ее все больше и больше раздражало, что присутствующие разделены по половому признаку. Женщины болтали о каких-то пустячных рецептах и последних модах из дамского журнала, в то время как мужчины обсуждали более важные темы — карточную игру, скачки, местную и государственную политику — и главным образом цены на хлопок.
Мисси наконец полностью сосредоточилась на разговорах мужчин. Она нехотя клевала ореховый пирог и внимательно слушала, как они обсуждают «Компромисс» 1850 года и условия, на которых Штатам недавно были предоставлены права в связи с возникшими разногласиями.
— Если рабство на Юге будет отменено, нам придется выйти из Союза, — заявил Чарльз Мерсер.
— Я поддерживаю это движение, — пылко согласился Брент Макги.
— Но не приведет ли это к конфликту с нашими северными соседями? — рассудительно спросил Фабиан.
— Пусть только эти трусы попытаются остановить нас, они горько об этом пожалеют! — заявил Чарльз, погрозив кому-то кулаком.
— Если вы, ребята, начнете войну против отмены рабства, вам зададут хорошую взбучку, — внезапно сообщила Мисси.
Все разом стихли в изумлении. Наконец Фабиан кашлянул и сказал: