— Такая сладкая… — прошептал он ей в губы, — сладкая, как вишня… Я хочу еще.
Мисси утопала в его поцелуях, из последних сил цепляясь за свою решимость.
— Прошу вас… я не хочу… вы не нужны мне, — слабо отбивалась она, пытаясь сбросить его с себя.
Он же прижал руку к сердцу и сделал вид, что ему больно.
— Принцесса, вы меня убиваете!
Чувствуя, что вот-вот сдастся, Мисси прибегла к гневу, чтобы укрепить свою слабеющую оборону.
— Кстати, о времени. Почему вы настаиваете на том, чтобы мы назначили день свадьбы? Ведь я вам даже не нравлюсь…
— О, кое-что в вас мне очень даже нравится!
— Ага, и все это гораздо ниже шеи.
— Но это не правда, дорогая. — Наклонившись к ней, он прошептал: — У вас просто необыкновенные… губы.
— Неужели? — воскликнула она. — Нет чтобы сказать — у вас необыкновенный ум!
— Но ведь мне хочется целовать не ваш ум, — возразил он и тут же пояснил, что имеет в виду.
— Опять вы за свое! — воскликнула она дрогнувшим голосом, выдавая нарастающее возбуждение. — Типичный мужчина!
Он коснулся ее груди и улыбнулся, ощутив сквозь одежду, как затвердел ее сосок. Их взгляды встретились — одновременно пылкие и испытующие.
— А вы разве не типичная женщина? — прошептал он.
— Скажите, зачем я вам нужна! — потребовала она.
Улыбнувшись, он принялся играть спутанными волосами.
— Мне нужен ваш сильный характер и храброе сердце. Мне нужна ваша гордость и ваша страсть. Вы нужны мне в постели…
— Очередная эмоция, порожденная вашими гениталиями!
И все же ей не удалось разозлить его!
— Но, милая моя, — убеждал он, облизывая ее подбородок, отчего ее охватила дрожь, — вы такое великолепное, замечательное, похотливое создание, такое чувственное, такое желанное…
Мисси застонала:
— Что это вы делаете?
— Соблазняю вас, — откровенно ответил он, задирая ей юбки и решительно прикасаясь к ней.
Она ахнула.
— Почему же вы не говорите «нет», Мисси? — пошутил он беззлобно. — Потому что не можете? Потому что я тоже вам нужен?
— Да! — выкрикнула она.
— Потому что хотите меня не меньше, чем я хочу вас?
— Да! — чуть не зарыдала она.
Тогда он жадно поцеловал ее, и она вернула ему поцелуй с такой страстью, что на глазах у нее показались слезы.
— Фабиан, пожалуйста, не надо, — умоляла она в отчаянии. — Я забеременею.
— А я хочу, чтобы вы забеременели, — пылко прошептал он, целуя ее влажную щеку. — Я хочу, чтобы вы понесли дитя сию же минуту, так что вам уже ни за что не удалось бы избавиться от меня.
От его слов ее охватило лихорадочное желание, но она все еще пыталась протестовать.
— Пожалуйста, неужели у вас нет ничего такого?
Чем пользуются в этом диком веке? Кондома или чего-то вроде?
Он отстранился и уставился на нее, наконец-то разозлившись.
— Где ты узнала о таких неприличных вещах? В борделе?
— Да! — заявила она, неистово желая отвратить его от себя. — На самом деле я шлюха. Но он только рассмеялся:
— Никакая вы не шлюха, любовь моя. Вы могли совершить когда-то в прошлом недостойный поступок под влиянием момента, за что я уже простил вас…
— Черт вас возьми, Фабиан!
— Но вы не шлюха. Вы в действительности даже не знали, что такое истинное наслаждение, пока не изведали его впервые в моих объятиях позавчера ночью.
Она отвернулась, страдальчески вскрикнув. Он обхватил ее лицо руками.
— Так что же, Мисси? Вы будете это отрицать?
— Вы же знаете, что не буду! — воскликнула она.
— И вам хотелось бы опять испытать блаженство?
— Вы знаете, что да!
Его руки вновь оказались у нее под юбкой. Она же расстегивала пуговицы его рубашки, целовала его грудь, покрытую курчавыми волосами.
— Я намереваюсь любить вас, — страстно шептал он, —и заниматься с вами любовью, пока вы не забеременеете, пока не пообещаете мне стать моей женой, пока не ответите мне любовью на любовь…
— Но я люблю вас!
— Я знаю, дорогая. И я намереваюсь продолжать свои атаки до тех пор, пока не услышу от вас, что вы — моя!
Глава 32
Джефф с Мелиссой только что вернулись с благотворительного обеда, устроенного Молодежной лигой. Мелисса была одета в платье для коктейлей — из бледно-голубой блестящей ткани, с разрезом сбоку; Джефф был облачен в смокинг. Поставив на стереопроигрыватель пластинку Фила Коллинза, они танцевали в гостиной.
— Просто не верится, что я с тобой в твоей квартире, — задумчиво прошептала Мелисса. — В мое время и в моем столетии это сочли бы в высшей степени неприличным.
— Я либерализую тебя, милая, — пошутил он.
— Либерализуешь? — повторила она.
— Конечно, в определенных границах. Пока ты на сто процентов принадлежишь мне, ты можешь быть на столько либеральна, насколько тебе это нравится.
— Ах, как это мило! — отозвалась она.
— Сегодня было интересно, верно? — продолжал он, когда они снова заскользили по комнате.
— О да. Всегда приятно знать, что кто-то благодетельствует человечеству.