А потом он спрятал лицо в развилке ее бедер.
— Фабиан! — Ее словно пронзило током, и она попыталась отстраниться.
— Знаете, сколько времени я мечтал об этом? — прохрипел он, удерживая ее. — Увидеть вас, такую красивую, без всяких этих ленточек и кружев… Ласкать вас, пока вы да запросите пощады…
Она и в самом деле вскрикнула, но не протестующе, а от наслаждения, ибо он опять прижался к ней губами. Теряя рассудок, она вцепилась ему в плечи; голова ее моталась из стороны в сторону.
Когда он отнес ее на тюк хлопка, она всхлипывала в полном отчаянии. Усадив ее к себе на колени, Фабиан шился в нее своим лихорадочным взглядом. Она принялась ласкать его, и он наконец овладел ею. Когда Мисси восторженно вскрикнула, он удовлетворенно улыбнулся и впился губами в ее грудь. Мисси завопила от наслаждения.
— Боже мой, Фабиан, я же забеременею, — простонала она.
— Я уже сказал, что хочу этого. — Слегка отстранившись, он произнес: — Я хочу, чтобы мы поженились.
— Проклятие, Фабиан! Не сейчас! — воскликнула она жалобно.
А он прошептал:
— Разве может быть более подходящий момент, любовь моя?
Она испустила страстный вопль, вцепилась ногтями в его сильные руки и положила голову ему на плечо. Из глаз ее едва не полились слезы — так хорошо ей было с ним.
Она почувствовала, как он сжал ее крепче.
— Вы все еще влюблены в этого Джеффа, да?
Она резко выпрямилась.
— Нет. Сколько раз можно повторять, что я никогда его не любила!
Он покусывал ее плечо, в то время как пальцы его ласкали ее нежный сосок.
— Но вы не можете забыть его, да?
Мука в его голосе в сочетании с их откровенной позой поколебала ее решимость.
— Ничего подобного. — Наклонившись, чтобы страстно поцеловать его, она договорила срывающимся голосом: — Вы же знаете, что ни один мужчина не пробуждал во мне такой страсти, как пробуждаете вы.
— Вы не должны говорить мужчине такие вещи, Мисси, — вздохнул Фабиан.
— Не должна?
Он тотчас разомкнул объятия и положил ее на тюк хлопка.
— Нет, не должны. Потому что от этого мужчине хочется, чтобы вы возвращались домой с пушинками хлопка в волосах… и везде.
— Фабиан! — Она словно наэлектризованная смотрела на любимого, снова возбужденного, снова охваченного страстью к ней. Глаза его пылали адским огнем.
— И стало быть, мы не выйдем отсюда, пока вы не пообещаете мне свою руку, — с жаром проговорил он.
Все протесты Мисси заглушил его страстный вопль.
Фабиан вез Мисси домой; она выбирала из волос пушинки и смотрела на своего жениха с растущим восхищением. Верный своей угрозе, Фабиан продержал ее на складе до тех пор, пока она не отдалась ему всеми возможными способами. И тогда Мисси пообещала стать женой этого мужлана, и даже ее обычно неустрашимая душа затрепетала, когда она представила себе, что будет, если она возьмет свое слово обратно.
Черт бы все это побрал! Она чувствовала себя такой истерзанной! Надо же было по уши влюбиться в него! Ведь они по-прежнему чужды друг другу с точки зрения развития цивилизации и она всецело принадлежит своему веку.
А что, если вернуться туда невозможно? Что, если она и впрямь застряла здесь на веки вечные?
Глядя на чертовски красивого мужчину, сидящего рядом, Мисси внезапно поняла, что это отнюдь не трагедия.
И все же, если ей суждено здесь остаться, нужно кое-что обговорить с Фабианом до того, как они поженятся. Она представила себе ближайшее будущее, и мурашки поржали у нее по спине. Сделает она карьеру или нет — это уже не так важно. Важно другое — как сумеют они уберечься от грядущих бедствий — многолетней войны и эпидемий?
— Мы поженимся пятнадцатого мая, — сказал Фабиан. — У вас будет несколько недель на приготовления.
— Хорошо, но при одном условии… — Она закусила губу.
— Каком?
— Я не разрешу вам участвовать в Гражданской войне.
Он добродушно рассмеялся:
— Опять мелете какую-то чепуху!
— Снизойдите ко мне и пообещайте, что не будете воевать на стороне конфедератов.
Он нахмурился.
— Если из-за рабства в конце концов начнется война, мне придется принять сторону южан.
Уперев руки в бока, она мрачно взглянула в пространство.
— В таком случае я за вас не выйду.
— Мисси!
— Говорю вам — нет! — с жаром выпалила она, оборачиваясь. — Будут убиты сотни тысяч людей, семьи будут разъединены, и я не хочу жертвовать вами ради войны, которой не должно было быть, но которая полностью разорит наш край.
Он сердито нахмурился.
— Мисси, мы ведь даже не знаем, будет ли война, — заметно рассердился он.
— Поверьте мне, будет.
— В подобных обстоятельствах у джентльмена, человека чести, нет иного выбора, кроме как…
— Да ну вас с вашей честью! — фыркнула она. Глаза его угрожающе сверкнули, и она быстро сдалась. — Ладно, вы пробьете блокаду, как Ретт Батлер…
— Ретт кто?
— Не важно! Я не позволю вам стать солдатом. Стало быть, вашей семье и моей — всем нам — надо найти безопасное место, чтобы уберечься. И придется освободить всех рабов; в этом деле па — просто чурбан, но он в конце концов дозреет. И еще в этом десятилетии нам всем придется переехать… ну, я не знаю, в Неваду или еще куда-нибудь на запад…