Впервые Виктор Петрович Астафьев официально поехал за границу именно в Германию — в ГДР по приглашению Евангелической академии. До этого и мыслей таких не было. И сейчас попытался отказаться. «Я контужен на днепровском плацдарме, зачем же поеду к немцам? У меня вон ключица выбита, и глаз не видит. Я спущусь там у них в ресторанчик шнапсу выпить, а за столиком — немец. Может, и у него глаз косит, ключица выбита, как у меня. Да ещё, не дай Бог, на Днепре».
Но Виктора Петровича уговорили, а руководителем писательской группы назначили популярного тогда советского писателя Василия Ардаматского. («Сатурн почти не виден» и прочее). Как только поезд пересёк государственную границу и миновал серые подворья Вялой Подляски, популярный писатель превратился в классика. «Витька, за водкой!». В итоге в Берлине Ардаматского и Астафьева поселили в разных отелях. С горя Виктор Петрович спустился в бар, заказал там стаканчик шнапса, сделал глоток, поднял глаза и замер. Перед ним сидел немец. Один глаз косил, ключица выбита, может, и на Днепре. И немец глянул на Астафьева — как в случайное зеркало. И видно было, что отражение ему не понравилось. Чтобы отвлечься, потянулся вилкой к последней оставшейся в его тарелке горошине, подцепил и понёс ко рту. Только поторопился он, замасленная горошина сорвалась с вилки. Немец снова её подцепил, понёс ко рту и во второй раз её не удержал. Это почему-то успокоило Виктора Петровича. Вот били мы вас, и будем бить, несколько даже заносчиво подумал он, имея в виду не столько даже немцев, сколько некоторых классиков русской советской литературы. А немец понёс горошину ко рту, и снова её уронил.
И так несколько раз, чем сильно улучшил настроение Виктора Петровича.
Он выпил ещё один стаканчик отвратительного шнапса, и окончательно утвердился в той хорошей мысли, что вот били мы вас и бить будем! А немец между тем собрался, осторожно глотнул из своей рюмки и, настороженно косясь на Астафьева, взял в левую руку нож, аккуратно прижал им к вилке злосчастную горошину и съел.
Вот тут Виктор Петрович и уронил горестно голову на руки.
«Когда-нибудь они нас победят».
…первый секретарь — (Обкома. — Г.П.) — в Вологде дал мне квартиру. Писателю, сказал, нужна большая квартира. Свою, заметьте, мне отдал. Ну, а себе, чего ж, новую построил. Которую мне отдал, громадная — страсть. Жена Марья у меня маленькая, как увидела необозримую кухню, заохала. А я заперся в кабинете и работаю. Хорошо, наконец, удобно. А потом стал чувствовать, что вот что-то не так. И понял. Это, понял, неправильно, что я с Марьей в такой большой квартире живу, а никто ко мне не идёт. Наверное, боятся обкомовской квартиры. Пришлось обзванивать всех: «Ну, почему не идёте? Раньше-то шли в любое время!». Один брожу по хоромам. «Марья, — кричу. — Где ты?» — Она откуда-то отвечает: «Тута-ка!».
Пришлось переехать…
Б
Буданов Владимир Иванович.
Геохимик. Член-корреспондент Таджикской Академии наук.
Впервые записавшись в городскую библиотеку (второй класс), получил от библиотекарши на выбор сразу две настоящие взрослые книжки. Одна — «Выливание сусликов», другая — «Путешествие натуралиста вокруг света на корабле Бигль». Вторая была толще, и в ней было много непонятных слов, поэтому будущий геохимик выбрал её. Получилось, что счастливо и навсегда выбрал своё будущее. Правда, потом почти до двадцати лет считал сусликов жидкими.
«Я не знаю, каким образом Вселенная может выйти из сингулярного состояния. Скорее всего, эта проблема не просто физическая. Но предположим, что скорость фундаментального воздействия начинает уменьшаться и Вселенная выходит из сингулярного состояния. Это происходит не в шуме и грохоте Большого взрыва, а в тихом Сиянии и Славе».