- Верить вечно нельзя, - сказал гнусаво Азеф, поставив чашку.
- Это вы правы, но ведь нет же никаких оснований к недоверию, есть только слухи?
- Слухи могут подтвердиться фактами, Леонид Александрович. Я бы вас просил не только поговорить с Лопухиным, но устроить и мне свидание.
- С Лопухиным? На какой предмет?
- Во-первых, хочу просить прибавки. За это жалованье я не могу работать. А потом у меня к нему будут сообщения важного характера.
- Но вы же можете сообщить это мне? - глаза Ратаева стали осторожны.
- Я хочу ему непосредственно сообщить, чтоб подкрепить мою просьбу.
- Ах так, ну, дипломат, дипломат вы, Евгений Филиппович, ну, что ж, я доложу, мое отношение к вам вы знаете, доложу и думаю, он вас примет.
- И возможно скорей. А то я уеду.
- Хорошо, - сказал Ратаев, - кофейку еще прикажете?
Азеф пододвинул чашку.
Наливая, Ратаев заговорил снова, чувствовал, что гроза прошла, и можно было переходить безболезненно к делу.
- А вот что я хотел вас спросить, Евгений Филиппович, тут стали поступать тревожные сведения. Вы же знаете наверное, что из ссылки заграницу бежал некий Егор Сазонов и будто бы с твердым намерением вернуться и убить министра Плеве.
- Ну? - недовольно сказал Азеф, как будто Ратаев говорил что-то чрезвычайно неинтересное.
- Вы его заграницей не встречали? Не знаете о нем? И насколько всё это верно?
- Не знаю, - покачав головой, отпивая кофе, сказал Азеф - как вы говорите, Егор?
- Да, да, Егор Сазонов.
- Такого не знаю. Изота Сазонова в Уфе встречал, а Егора нет,
- Так Изот его брат.
- Не знаю. Да откуда у вас эти сведения?
- Сведения, конечно, непроверенные, но как будто источник не плох, хоть и случайный.
- Ерунда, - сказал Азеф, - не слыхал.
- Но как же, Евгений Филиппович, ведь настаивают даже, что здесь есть несколько террористов.
- Здесь есть.
- Ну?
- Так что ну? Вы сами знаете, что я приехал сюда два дня тому назад, не свят я дух, чтоб насквозь всё видеть.
- Но вы же сами говорите, что есть?
- Говорю, что есть какие-то но не узнал еще кто, это кажется даже не заграничные, местные, из других городов. У меня будут с ними явки, тогда скажу.
- Да, да, это очень важно, очень важно, - захлопотал Ратаев, - а не может ли быть это подготовкой центрального акта, спаси Бог, как вы думаете?
- Не знаю пока. Но думаю, это бы я знал.
- Стало быть у вас сведений никаких решительно, кроме тех, что сообщили?
- Есть. Хаим Левит в Орле. Его надо взять. Он приступает к широкой деятельности. Взять можно с поличным. Ратаев вынул записную книжку, быстро занес.
- А Слетова взяли?
- Как писали, на границе.
- Тоже опасный. Держите крепче, - прогнусавил Азеф.
- А скажите пожалуйста, Евгений Филиппович, правда, что Слетов брат жены Чернова?
- Правда, - сказал Азеф и встал. - Стало быть я прошу, Леонид Александрович, устройте мне свидание с Лопухиным, оно необходимо, а кроме того всё выясните и переговорите, чтобы в корне пресечь безобразное ведение дел. Скажите прямо, что я не могу так работать, мне это грозит жизнью.
- Знаю, знаю, Евгений Филиппович, будьте покойны.
- Известите меня до востребованья.
- Будьте покойны. А Левит, простите, сейчас наверняка в Орле?
- Наверняка. Телеграфируйте. И возьмут. Он там еще месяц пробудет.
- Брать-то его рано, надо дать бутончику распуститься.
- Это ваше дело. Ну, прощайте, - сказал Азеф, - мне пора.
Ратаев видел, как через улицу шел Азеф. Улица была мокрая от мелкой петербургской измороси. Машинально Ратаев взглянул на часы: - в конспиративно-полицейской квартире они показывали четверть шестого.
19
В пять на Гороховой стояли два извозчика, не на бирже. Один - возле дома № 13, другой у дома № 24. Первый был щегольской, с хорошей извозчичьей справой, с лакированным фартуком, лакированными крыльями пролетки. Другой - дрянной. Лошадь понурилась. И понуро сидел на козлах извозчик. Извозчики были заняты, отказывали седокам.
Четверть шестого на Гороховой появился элегантный господин в коричневом пальто и в такой же, в тон, широкополой шляпе. Как все петербургские фланеры господин шел рассеянной походкой, помахивая тросточкой.
Поравнявшись с первым извозчиком, глянул на него. Но мало ли кто глядит на извозчиков? Может, барин ехать хотел, а теперь раздумал. Молодой человек в коричневом пальто перешел улицу. Он уже прошел второго извозчика, но вдруг, что-то сообразив, круто повернулся и махнул тростью. Разбирая вожжи, синий кафтан завозился на козлах. Господин сел в пролетку и извозчик тронулся.
Проезжая шагом мимо первого извозчика, господин заметил в его взгляде извозчичью зависть: - взял вот, мол, седока, а я еще стою. Но извозчичьего взгляда никто на Гороховой улице не видел. К тому ж, он изменился. С противоположной стороны к извозчику шел толстый коммерсант в черном глухом пальто, в котелке, с зонтиком в руках. Коммерсант шел медленно, был толст. Оглянувшись, уж перед извозчиком, назад, коммерсант сел в пролетку, своей толщиной низко опустив рессоры. Извозчик тронулся.
Из блестящего центра города извозчики ехали к окраине, в квадратную петербургскую темноту с желтью фонарей. Шли рабочие глухие кварталы, с скверными запахами, дымами. Прыгали извозчичьи пролетки по плохо вымощенной мостовой. У Невской заставы притухшим дымом дымились трубы фабрик. Извозчики ехали. Пошла неизвестная окраина с какими-то грязными трактиришками. Мостовая стала, как уездная гать. Пролетки ехали медленно. Скоро, свернув с дороги на проселочник, окрылись в темноте.
В поле первый извозчик остановился. Савинков, слезая с пролетки, пробормотал: - Заехали к чорту на рога, Иосиф.
Мацеевский по-извозчичьи спрыгнул с козел и пошел к лошади. В темноте он поправлял сбившуюся на сторону запряжку. Лошадь пофыркивала, обмазала кафтан, шедшей из-под удил, пеной.
Вырисовывался силуэт второй пролетки. Лошадь остановилась. К первой, в темноте, медленно прошла полная фигура Азефа.
- А не накроют? - оказал он, здороваясь с Савинковым.
- Какой чорт, тут хоть глаз выколи. У тебя револьвер есть?
- Есть. Мы чисто ехали? Ты уверен?
- Уверен.
- Сделаем так, - сказал Азеф, - сядем в первую пролетку и всё обсудим, это во всех смыслах удобнее, если и погоня будет.
Шумя длиннополым кафтаном подошел от второй пролетки Сазонов. Здороваясь с Савинковым и Мацеевским, проговорил певуче, смеясь.
- Темень-то какая, своих не узнаешь. Мацеевский сел на козлы, Азеф и Савинков в пролетку, Сазонов стоял у пролетки, поставив ногу на подножку.
- Ну, Иван Николаевич - заговорил Мацеевский, - надо кончать, всё ясно, в 12 каждый четверг выезжает. Я даже в стекло самого министра видел.
- Где видели?
- На Фонтанке, недалеко от департамента.
- А вы, Егор, видели?
- Один раз, совсем мельком, - сказал Сазонов.
- Это вздор, вздор - страстно заговорил Мацеевский - ошибки быть не может, выезд известен, часы известны, ошибиться каретой нельзя, за ней несутся сыщики на лихачах, на велосипедах, у кареты белые, отмытые спицы, черный лаковый кузов, рысаки либо вороные, либо серые, кучер с окладистой бородой, рядом сыщик, переодетый лакеем, ошибки быть не может. Давайте я буду первым метать, я ручаюсь.
- Постойте, - сказал Азеф, - что вы думаете, Егор?
- Мне трудно говорить, - сказал Сазонов - я видел только раз. Но если товарищ Иосиф так уверен, если, например, он станет сигнальщиком, подтвердит карету, то я готов.