- Император с своими министрами может спать совершенно спокойно, мон шер! Мсье Савинков выдохся! О, если б вы только знали, какой кутеж был позавчера в Мулен Руж, а потом за старым базаром в третьесортном бистро, куда этот террорист ездит чуть ли не каждую ночь. Он влюбился там в кухаркину дочь, которая дает о нем самые пикантные сведения! Вы понимаете, здесь в Париже он кончен. II faisait la bombe, au lieu de faire les bombes. Да, да, мон шер, верьте моему опыту. Я пишу в Петербург рапорт, чтоб с него сняли всякую слежку.
Бинт прочел титулярному советнику Мельникову:
"Рапорт заведующего наружным наблюдением Анри Бинта заведующему заграничной агентурой департамента полиции.
Ваше превосходительство!
Мои наблюдения за шесть месяцев за главой террористов партии с. р. Борисом Савинковым, он же Мальмберг, он же Лежнев, дают повод осмелиться указать вам, ваше превосходительство, что дальнейшее наблюдение за этим бывшим террористом является по моему мнению только лишь обременительным. Если этот мсье был когда-то страшен вашему правительству и угрожал жизни монарха, то милостью Божьей можно считать эту опасность миновавшей. Вы писали, что считаете его одним из самых опасных и отважных террористов. Веря мнению вашего превосходительства, полагаю, что вы основывались на бывшей деятельности этого господина. Будучи директором бюро наружного наблюдения, согласно вашей просьбе в продолжении шести месяцев я установил неотступную слежку за ним, так как вы просили меня не терять его из виду, чтобы он не появился внезапно в России и не произвел бы там террористического акта. Наблюдение за мсье Савинковым было поставлено более чем тщательно. Он был окружен в Париже всецело нашими людьми. Во всех квартирах консьержки домов были куплены нами, если они не состояли на нашей службе. Через консьержек нами покупалась прислуга, служившая у мсье Савинкова, через которую и доставлялись мной вашему превосходительству калькированные копии писем к Савинкову его друзей (Бурцев, Бунаков, Плеханов, Моисеенко, Сомова и других). По прошествии столь значительного времени я могу сейчас с чистой совестью сказать вашему превосходительству о результате моих наблюдений. Мсье Савинков производит на меня впечатление "выдохшегося террориста" и "выдохшегося революционера". Это ужасный кутила, ваше превосходительство. Ужасный noceur, вы даже не представляете его образа жизни и его кутежи в Париже. Они обычно начинаются с лучших ресторанов нашего прекрасного города и кончаются низкопробными кварталами, где этот террорист продолжает кутить вместе с отбросами общества и человечества, наводя, быть может, террор на них. Уверяю вас, ваше превосходительство, что мсье Савинков уж более не террорист, поверьте моему тридцатилетнему опыту, я знаю революционеров и скажу, что опасные из них не могут вести такого образа жизни. II faisait la bombe, au lieu de faire les bombes. Женщины без конца! Если вы разрешите мне, ваше превосходительство, некоторую вольность, то я дам хотя бы такой характерный штрих из жизни мсье Савинкова, который может вам сказать о его образе жизни с одной стороны и тщательности нашего наблюдения с другой. Купленная нами его последняя прислуга на рю Лало 10 позавчера ночью устроила так, что я лично мог наблюдать через стекло (верхнее оконце) происходившую в квартире оргию. Были три женщины и он. - Все были в костюме Адама и Евы. Моя скромность не позволяет, ваше превосходительство, изложить вашему превосходительству дальнейшее, чему я был лично своими глазами свидетель. Но позволяю себе еще раз указать на вполне возможное снятие слежки с этого бывшего террориста, а ныне кутилы. Слежка за ним, как вы видите из предыдущих донесений и представленных мной счетов чрезвычайно дорога. Он постоянно меняет места, едет то в Ниццу, то в Сан-Ремо, то в Монте-Карло, то в Мюнхен, то месяцами кутит в Париже по ресторанам, притонам и кабакам. Им заняты помимо меня лично еще три чиновника. И все данные наблюдения говорят только о кабаках и женщинах. Мне известно даже доподлинно, что его товарищи стали чуждаться и сторониться. Против него в партии растет недовольство. Полагая, что вы вполне согласитесь со мной, ваше превосходительство, в ожидании вашего распоряжения
преданный вам
заведующий наружным наблюдением Анри Бинт".
17
В ЦК царило полное возмущение. В квартире Чернова кричали Рубанович, Натансон, Чернов, Слетов, Зензинов.
- Это решительно ни на что непохоже! - доказательно тряс обеими руками Зензинов. - Мы сидим в тупике, Павел Иванович должен был вывести партию на путь террора, поднять престиж, а вместо этого даже тогда, когда... чорт знает что! Мы сговорились, чтобы он ждал нас в Ницце. Привезли из России данные, которые он просил. Он хотел выехать тут же с тремя товарищами в Россию, так, по крайней мере, писал нам, и вот вчера я получаю телеграмму, что он приезжает в Париж. Встречаемся, я думаю, сейчас договоримся, а Павел Иванович вместо разговора смотрит на часы и сообщает, что ему надо ехать. Я опрашиваю - куда? Он говорит: - на скачки в Лонгшан, сегодня дерби. Говорю, это не по товарищески, это невозможно в отношении организации, мы приехали из России, мы ведь договорились, наконец его знают в Париже, за ним идет слежка по пятам, на скачках за ним будут, конечно, следить, мне передавали - филеры его не спускают с глаз. Он заявляет, что это пустяки, завтра мы сможем обо всем потолковать. Я ставлю на очередь вопрос...
Заломив руки за спину, Чернов ходил из угла в угол в предельном бешенстве.
- Да чего тут скрывать, товарищи! - закричал он вдруг. - Павел Иванович проиграл деньги боевой организации в Монте-Карло в рулетку!
- Что?!! - закричало несколько голосов.
- Проиграл три четверти кассы!
- Лопнула скрипка Страдивариуса...
- Если это была когда-нибудь скрипка, а не автора третьего сорта!
- Но ничего нельзя поделать! С ним договор у ЦК! Надо настоять, чтоб он ехал в Россию.
- При таком состоянии Павла Ивановича, кроме провала в России ничего не выйдет.
- Ну, так что же?! - Ну, так как же?! - Ну, так что же вы предлагаете?!
- Немедленно расторгнуть договор ЦК с Павлом Ивановичем и распустить его боевую организацию.
18
Эта ночь была тяжелая и туманная. Мелкой, теплой сеткой накрапывал весенний дождь. Улицы горели желтыми пятнами огней. Поднимался дымный туман от мутной Сены. Змеями колебались огни. Савинков шел, ударяя тростью в плиты. Он был в котелке, в черном пальто с поднятым воротником. Алкоголь давал телу и воле фальшивую силу. Савинков на ходу коротко рассмеялся, думая, что если б нашлась вместительная петля, хорошо бы было повесить всё человечество.
Савинков на ходу думал о том, о чем всегда думал, когда оставался один, об Алефе. Он знал, как страшно уничтожил его Азеф...
Питерсхэм (Массачузетс) - Нью-Йорк 1958