Книга капеллана "Gesta Henrici Quinti" была метко названа редакторами "иллюстрацией и оправданием" целей Генриха как короля. Он следует провластной линии настолько, что часто повторяет аргументы и фразеологию официальных документов, с помощью которых Генрих пытался склонить других правителей к поддержке его войны во Франции. Например, идея о том, что объединенные Англия и Франция могут возглавить новый крестовый поход, была привлекательна для Генриха лично, но в это время она имела дополнительный резонанс, поскольку все еще продолжалось заседание Констанцского собора. Главными целями этого собрания представителей духовенства и мирян со всей Европы были отстранение от власти соперничающих претендентов на папство и прекращение тридцатилетнего раскола, причинившего столько вреда Церкви.[689] Христианское единство было темой текущего момента. Собор также предоставил Генриху готовый форум, на котором он мог отстаивать свою точку зрения. Перед началом кампании при Азенкуре, а также при подготовке к завоеванию Нормандии, он распространил копии договоров в Бретиньи и Бурже, а также стенограммы дипломатических переговоров, состоявшихся в его собственное правление, "чтобы все христианство знало, какую великую несправедливость причинили ему французы своим двуличием". В феврале 1416 года письма, написанные за личной печатью и касающиеся "дел, близко касающихся короля", были также отправлены императору Сигизмунду и различным германским герцогам, графам и лордам. Генрих знал толк в выборе подходящего гонца, и не случайно, что человек, назначенный развозить эти письма по Европе, был человеком, занимавшим недавно созданную должность герольда Азенкура.[690]
Хотя о намерении Генриха вторгнуться во Францию во второй раз было объявлено еще до его возвращения из первой кампании, ему потребовалось восемнадцать месяцев, чтобы завершить подготовку. В этом отношении организация Азенкурской кампании послужила образцом для гораздо более масштабной операции, кульминацией которой станет вторжение в Нормандию в 1417 году. Для короля было особенно важно, чтобы его продолжали поддерживать те, кто встал под его знамена два года назад: в преддверии возобновления войны он не мог позволить себе, чтобы ветераны Азенкура чувствовали себя разочарованными или ущемленными. Генрих никогда не был щедр на титулы, но двое верных слуг получили повышение за хорошую службу. Сэр Джон Холланд, служивший с храбростью и отличием, превосходившими его годы, был вознагражден тем, что последствия казни его отца за измену были отметены.[691] В течение года после Азенкура он был восстановлен милостью короля в титуле графа Хантингдона, стал кавалером ордена Подвязки и был назначен лейтенантом флота. Доверие Генриха к нему будет сполна вознаграждено десятилетиями верной и успешной военной службы в качестве одного из главных защитников английских интересов во Франции. Сводный дядя короля сэр Томас Бофорт, граф Дорсет, который командовал флотом во время вторжения и удерживал Арфлер, несмотря на попытки французов вернуть его в 1416 году, был возведен в ранг герцога Эксетерского.[692]
Бюрократию тоже нужно было победить. Выплата жалованья была потенциальным предметом разногласий между королем и его солдатами, поскольку процесс учета был неизбежно сложным. Согласно условиям договоров о службе, все жалованье должно было выплачиваться ежеквартально, но ситуация осложнялась тем, что первая половина первого платежа была выплачена до отплытия экспедиции и сделано это было тайно. Поэтому король платил своим командирам отрядов по гасконским расценкам, которые были в два раза ниже, чем во за войну во Франции. Поэтому выплаты за вторую половину первого квартала должны были быть скорректированы соответствующим образом. К тому же для выплаты жалованья за второй квартал были заложены драгоценности, а не наличные деньги, и большая часть армии вернулась в Англию до конца этого квартала и в разное время. Командиры отрядов не только рассчитались со своими людьми за первый квартал, но и, в большинстве случаев, выдали жалованье за второй квартал наличными из собственных средств. Чтобы вернуть эти деньги, командиры должны были представить свои платежные документы в казначейство. Таким образом, королевские клерки могли сравнить численность, обещанную им в первоначальных договорах, с фактической численностью, которую они произвели, как показали списки, составленные на разных этапах кампании, и официальные списки больных, получивших разрешение вернуться домой из Арфлера. Вместе с заверенными списками, составленными каждым капитаном, в которых отмечались убитые, пленные, заболевшие или оставленные в гарнизоне Арфлера, эти данные теоретически позволяли определить размер заработной платы пропорционально продолжительности службы.[693]
691
Rotuli Parliamentorum, iv, pp. 100–1;
693
E358/6, TNA, это последний сохранившийся комплект счетов пятидесяти девяти человек, включая герцога Йоркского и лорда Камойса. В нем содержится подробная информация о денежных выплатах и драгоценностях, полученных в залог, стоимости военной добычи, а также о количестве и статусе людей, погибших во время кампании и отправленных домой из Кале (вместе с лошадьми) в каждом отряде.