Хотя обычно освобожденные по обещанию предоставляли заложников в качестве залога за свое возвращение, искушение не возвращаться должно было быть сильным. В некоторых случаях это все же произошло. Как мы уже видели, граф Дуглас и Жак де Креки, мессир де Хейли, нарушили свои клятвы, чтобы остаться на свободе.[706] Арфлерские и азенкурские пленные Генриха V были более благородны. Когда Артуру, графу Ришмона, разрешили отправиться в Нормандию в компании графа Саффолка в 1420 году, он отказался участвовать в заговоре с целью его спасения: "он ответил, что скорее умрет, чем нарушит веру и клятву, которую он дал королю Англии".[707] Рауль де Гокур также был отпущен на свободу в 1416 году и снова в 1417 году, но, несмотря на то, что Генрих V не выполнил своих обещаний, он каждый раз возвращался в плен. Уникально, что благодаря тому, что впоследствии этот вопрос стал предметом судебного разбирательства в Парижском парламенте между ним и наследником Жана д'Эстутевилля, у нас есть рассказ де Гокура из первых рук о его попытках добиться свободы. Его переговоры начались с королем, который, вместо того чтобы просто потребовать денежную сумму в качестве совместного выкупа за де Гокура и д'Эстутевилля, заявил, что семь или восемь тысяч его слуг и подданных "очень жестоко обращаются с пленниками во Франции, и что если мы желаем их освобождения, мы должны приложить усилия, чтобы добиться их освобождения". Поскольку эти англичане были не так ценны, как два защитника Арфлера, Генрих предложил узнать мнение двух английских и двух французских рыцарей о том, сколько еще им следует заплатить, чтобы компенсировать разницу. Он также упомянул, что потерял некоторое количество своих драгоценностей во время нападения на обоз при Азенкуре, "что было бы для нас великим делом, если бы мы смогли их вернуть", и потребовал двести бочек вина из Боны, которые также будут учтены в окончательном счете.
Обеспокоенные таким необычным соглашением, де Гокур и д'Эстутевилль посоветовались с Карлом Орлеанским, герцогом Бурбонским, графами Ришмоном, д'О и Вандомом, а также маршалом Бусико, которые высказали единодушное мнение, что им следует согласиться на условия короля, хотя бы для того, чтобы избежать перспективы долгого заключения в Англии. Несмотря на то, что де Гокур "ни в коей мере не был излечен от моих тяжелых жалоб", 3 апреля 1416 года он получил от короля пропуск и отправился во Францию, где ему удалось добиться освобождения всех, кроме двадцати английских "джентльменов, купцов и солдат", находившихся в плену. Драгоценности "были уже рассеяны и находились в разных руках", но де Гокуру удалось найти корону короля, державу и золотой крест, содержащий фрагмент Истинного Креста, "а также несколько других вещей, которые он очень хотел вернуть; в частности, печати канцелярии упомянутого короля". Он купил вино и, взяв с собой печати, вернулся в Англию, полагая, что сделал все, что от него требовалось.[708]
Генрих, однако, оказался непримиримым. Он заявил, что совершенно удовлетворен усердием, проявленным де Гокуром, но прежде чем он даст разрешение на его освобождение, все должно быть доставлено в Лондон. Поэтому француз нанял корабль, заплатил выкуп за английских пленников, снабдил их всех новой одеждой и ливреями и доставил их вместе с драгоценностями короля в лондонский Тауэр. Через неделю прибыл второй корабль с бочками вина. И снова де Гокур и д'Эстутевилль решили, что выполнили все условия короля, и попросили освободить их, но Генрих покинул Лондон, не дав им ответа. Четыре с половиной месяца спустя, не посоветовавшись с ними, без их ведома или согласия, не выплатив им компенсацию, он приказал освободить всех англичан, живших за счет де Гокура в Тауэре.[709]
25 января 1417 года, в тот же день, когда де Гокур получил безопасный пропуск для своего корабля "с двенадцатью или четырнадцатью моряками", доставившего заключенных и вино, он также получил разрешение вернуться во Францию. Это было сделано для того, чтобы он мог завершить свои приготовления, а также потому, что на него была возложена особая миссия при французском дворе. На тайной встрече между герцогом Бурбонским и Генрихом V король сказал, что, возможно, он готов отказаться от своих притязаний на трон Франции, если Карл VI согласится принять условия Бретиньского договора и откажется от всех своих прав на Арфлер. Бурбон предположил, что это предложение настолько разумно, что он даже готов принести оммаж самому Генриху, как королю Франции, если Карл VI отвергнет его. Рауль де Гокур был выбран для того, чтобы передать условия Генриха и убедить Карла VI и его советников принять их. Но это была еще одна безнадежная задача. Предложение было фиктивным. Второе вторжение во Францию было неизбежно, и, как Генрих сообщил сэру Джону Типтофту в тот самый день, когда де Гокур получил пропуск, "я не откажусь от своей экспедиции ради любого соглашения, которое они заключат".[710]
706
О двадцати двух заключенных в Тауэре, которые были "коллегами" для заключенных, освобожденных по разрешению в 1423 году, см.
707
Очень своеобразный характер его взгляда на это обязательство был продемонстрирован двумя годами позже, после смерти Генриха V. Проведя семь лет в плену у короля, Ришмон немедленно вернулся в Бретань, считая себя освобожденным не только от клятвы, но и от обязанности платить выкуп. По любым меркам это была весьма спорная интерпретация законов войны.
710
Forty-Fourth Annual Report, p. 586; Calendar of Signet Letters of Henry IV and Henry V (1399–1422), p. 164 no. 800;