Когда последние остатки английской власти во Франции медленно, но неумолимо уничтожались, люди с ностальгией вспоминали дни славы Азенкура. Баллады, хроники и пьесы на английском языке, написанные для все более грамотной буржуазии, сохранили память о победе и послужили призывом к будущим войнам во Франции. Как английский капеллан написал свою "Gesta Henrici Quinti" в преддверии второго вторжения Генриха V в Нормандию, так и "The First English Life of King Henry the Fifth" была написана в преддверии начала войны Генриха VIII против Франции. В 1940-х годах Уинстон Черчилль, который в то время был премьер-министром, попросил Лоуренса Оливье снять фильм по шекспировскому "Генриху V" (опустив эпизод с с графом Кембриджским, во избежание разногласий), чтобы психологически подготовить нацию к высадке "Дня-D" в Нормандии, которая должна была освободить Европу от нацистской оккупации.[726]
Часто утверждают, что Азенкур практически не повлиял на ход истории: он не привел к переходу земель из рук в руки или к драматическим политическим изменениям, а в долгосрочной перспективе одержимость англичан своими правами во Франции оказалась дорогостоящим и в конечном итоге бесполезным отвлечением от более важных вопросов. Возобновив войну с Францией, Генрих V обрек свою страну на десятилетия военных действий и тяжелых налогов для их оплаты. Его даже обвиняют в том, что он посеял семена, которые приведут к тому, что Англия будет раздираема междоусобицами в Войне Роз. Хотя во всех этих баснях есть доля правды, это далеко не вся история.
Полезно, например, порассуждать о том, что могло бы произойти, если бы Генрих проиграл битву при Азенкуре, как ожидали все, кроме самого короля. Если бы французской кавалерии удалось подавить и уничтожить его лучников, то его крошечные силы латников не смогли бы противостоять тяжести и численности пешего наступления французов. Английская армия была бы быстро разгромлена и уничтожена. Генрих и его брат Хамфри, вместе со сливками английской аристократии и дворянства, были бы убиты или взяты в плен. В любом случае, последствия для его страны были бы катастрофическими. Генрих был королем всего два года, и те замечательные изменения, которые он произвел за это время, не смогли бы устоять без него. Королем стал бы Кларенс, а у него не было ни такта, ни способности объединить и возглавить страну так, как это сделал его брат. У него также не было законного сына и наследника, что вновь поставило бы династию Ланкастеров под притязания других и более достойных претендентов на трон. Механизм управления на национальном и местном уровнях погрузился бы в хаос без важных государственных чиновников, членов парламента, шерифов и мировых судей, чьи сыновья были бы слишком молоды, чтобы занять их место. Безопасность королевства оказалась бы под большой угрозой, поскольку военные ресурсы королевства уже были напряжены до предела, чтобы обеспечить армию для Азенкурской кампании. Поддержанные победившими французами, шотландские и валлийские повстанцы, несомненно, воспользовались бы ситуацией для вторжения, грабежа и даже захвата пограничных областей.
Многие поместья, как большие, так и малые, были бы переданы под управление, поскольку их наследники были несовершеннолетними, со всеми вытекающими отсюда возможностями для недобросовестных и амбициозных людей набить свои карманы за счет будущей стабильности и экономического успеха собственности и тех, кто от нее зависел. Необходимость поиска выкупа за пленных также стала бы тяжелым финансовым бременем для всей страны, поскольку выкуп лорда в конечном итоге должен был быть выплачен за счет налогов на его арендаторов. Если бы Генрих сам попал в плен, требуемый выкуп был бы столь же разорительным, как и тот, который Эдуард III потребовал за Иоанна II Французского после его пленения в битве при Пуатье в 1356 году. И стал бы Кларенс, увидев возможность захватить власть, тянуть с выплатой денег, как это сделал принц Джон, когда его брат, Ричард Львиное Сердце, был захвачен в плен по возвращении из крестового похода? Поражение при Азенкуре, безусловно, вызвало бы политическую, экономическую и социальную катастрофу в Англии — оно могло даже привести страну к гражданской войне.
726