Легко было бы отвергнуть весь этот сюжет как работу фантазеров. Неужели кто-то всерьез мог поверить, что возможно собрать все эти разрозненные элементы вместе, чтобы сформировать сплоченную и непобедимую армию? Неужели кто-то действительно думал, что двадцатитрехлетний граф Марч, которого один из его товарищей по заговору презрительно назвал "просто свиньей", станет лучшим королем, чем Генрих V? Что шотландцы (или, если уж на то пошло, Перси и Мердок) выиграли бы от того, что стали сотрудничать с мятежниками, а не с королем? Среди историков распространено мнение, что не было ни малейшего шанса на то, что "предательский план" Кембриджа осуществится.[149] Тем не менее, как бы маловероятно это ни казалось, есть несколько признаков, позволяющих предположить, что паутина заговора действительно распространилась по тем путям, которые предполагал Кембридж.[150]
Заговор — метко названный "эпилогом к истории правления Генриха IV "[151], а не реакцией на правление Генриха V — во многих отношениях был повторением восстаний Перси в 1403 и 1405 годах и типичным средневековым аристократическим бунтом. Эдмунд Мортимер уже давно был центром недовольства, просто из-за своего рождения и положения признанного наследника Ричарда II. Грей, Клиффорд и Скроуп были связаны брачными узами с Кембриджем и Перси, а Скроуп был племянником архиепископа Йоркского, которого Генрих IV казнил за измену в 1405 году. Семейные связи и лояльность очевидно, сыграли свою роль в привлечении людей к заговору, но они не могут объяснить, почему они были готовы рисковать жизнью и состоянием, чтобы свергнуть ланкастерский режим, который находился у власти шестнадцать лет. Некоторые современники, особенно озадаченные участием Скроупа, считали, что их подкупило французское золото. Это было не исключено, поскольку и Кембридж, и Грей испытывали серьезные финансовые трудности, а расходы на подготовку экспедиции во Францию могли их только усугубить. Более того, французские послы все еще находились в Англии в июле и знали о слухах, что после отъезда Генриха V из страны может начаться восстание в пользу либо графа Марча, либо герцога Кларенса.[152] Поддержка такого восстания — и таких слухов — была в интересах Франции, даже если это лишь на время задерживало или отвлекало Генриха от его цели.
Реакция Генриха, узнавшего о заговоре, была типично быстрой и безжалостной. Он сразу же приказал арестовать Кембриджа, Скроупа и Грея, и еще до наступления ночи все трое были заключены в новую башню Саутгемптонского замка, а для расследования обвинений была назначена комиссия из десяти человек во главе с Джоном Моубрэем, графом-маршалом, отвечавшим за военную дисциплину. Через два дня, 2 августа 1415 года, трое мужчин были обвинены в государственной измене. Однако главное обвинение против них выходило далеко за рамки изменнических действий, в которых, несомненно, были виновны Кембридж и Грей. Их обвиняли в том, что они замышляли убийство короля, его братьев и других подданных короля в Саутгемптоне. Хотя смерть короля и, возможно, его братьев можно было предположить в результате успешной узурпации, их убийство, похоже, не входило ни в один из планов заговорщиков и, вероятно, было выдумкой, призванной обеспечить быстрое осуждение. Кембридж и Грей признали свою вину, но Скроуп проявил больше мужества и честности. Он полностью отрицал свою причастность к заговору с целью убийства, да и к любому другому заговору, и утверждал, что его единственным преступлением было то, что он знал о заговоре, но не сообщил об этом королю.
150
Связь с Шотландией, например, была установлена без сомнения, что неудивительно, учитывая северо-английское происхождение большинства заговорщиков, включая Кембриджа (Кембридж жил на средства своего брата в замке Конисбург, недалеко от Донкастера, в Йоркшире). Похищение Мердока в Йоркшире имеет смысл, если его целью было дать заговорщикам возможность использовать его в качестве разменной монеты в переговорах с шотландцами — и через неделю Кембридж смог сообщить Грею, что Мердок находится в их руках. Он также смог предъявить письмо, которое, по его словам, было от герцога Олбани, предлагавшего прислать ему Перси и "Моммета" в обмен на его сына. Валлийский сторонник Олдкасла был схвачен возле Виндзорского замка, где содержался король Яков; при нем была крупная сумма денег и список мест между Виндзором и Эдинбургом (средневековый эквивалент современной карты), и он признался, что пытался помочь шотландскому королю бежать. Как мы видели, шотландское вторжение действительно произошло всего за девять дней до того, как Марч раскрыл заговор Генриху V, хотя Умфравиль скорее разгромил его, чем присоединился к нему. "Испанская корона на поддоне", которую Кембридж обещал выставить в Уэльсе вместе с гербовым знаменем Англии, когда Марч будет провозглашен королем, на самом деле находилась в его владении: Генрих V отдал ее ему в качестве залога за жалованье людей, которых он по контракту взял с собой в Азенкурскую кампанию.
Не следует забывать и о том, что собрание в Саутгемптоне послужило для заговорщиков идеальным прикрытием для создания армии. Все ведущие заговорщики были намерены предоставить одни из самых больших контингентов в предстоящей кампании. Кембридж и Марч обязались выставить по шестьдесят латников и сто шестьдесят конных лучников, Скроуп — тридцать латников и девяносто конных лучников. В общей сложности, включая сорок рыцарей или эсквайров, которые, как обещали лолларды, дезертируют со сборов, чтобы поддержать восстание, заговорщики могли рассчитывать собрать почти восемьсот вооруженных и полностью экипированных людей из своих собственных рядов еще до того, как они покинули Саутгемптон: "The Conspiracy of the Earl of Cambridge against Henry V," p. 582;
152