В нижнем Лондоне всегда были кузницы, и там же работали женщины-кузнецы. Во время кампании Эдуарда III в Креси, Кэтрин из Бэри, мать королевского кузнеца, получала по З пенса в день, чтобы "поддерживать королевскую кузницу в Тауэре и продолжать работу в кузнице", пока ее сын был с королем во Франции. Вероятно, она была очень опытна, так как была вдовой Уолтера из Бэри, который был королевским кузнецом в течение девяти лет. Этот прецедент позволяет предположить, что, возможно, Маргарет Мерш также управляла кузницей своего мужа в Тауэре, пока он был в отъезде во время Азенкурской кампании. Женщина-кузнец явно не была женщиной, с которой можно было побаловаться: в средневековой литературной традиции она пользовалась особенно дурной репутацией, и, как и Ева до нее, грехи всего мира были возложены на нее. Рассказывают, что кузнец, которого попросили сделать гвозди для распятия Христа, не смог заставить себя сделать это и притворился, что поранил руку. Его жена не испытывала подобных сомнений, взяла кузницу в свои руки и сама сделала гвозди.[177]
Самой большой проблемой, с которой столкнулся Генрих V, была не столько приобретение военных материалов, но и перевозка их. Вторжение во Францию, естественно, требовало использования кораблей, и когда Генрих вступил на престол в 1413 году, королевский флот состоял всего из шести судов. Его прадед, Эдуард III, на которого Генрих, похоже, так часто равнялся, мог использовать от сорока до пятидесяти королевских кораблей на протяжении всего своего долгого правления. Через четыре года после воцарения Ричарда II их осталось только пять, а к 1380 году четыре из них были проданы, чтобы оплатить долги Эдуарда III. Флот Генриха IV никогда не превышал шести кораблей, а иногда сокращался до двух. Оба короля были вынуждены полагаться на захват частных торговых судов для пополнения своего флота в случае необходимости. Это вызывало сильный гнев и протест, не в последнюю очередь потому, что до 1380 года судовладельцам не выплачивалась компенсация. Под давлением Палаты общин Ричард II согласился с тем, что за каждую четверть тонны грузоподъемности будет выплачиваться 3 шиллинга 4 пенса, но обычная выплата редко превышала жалкие 2 шиллинга и регулярно становилась предметом горьких жалоб в Парламенте. Еще одной причиной напряженности было то, что заработная плата морякам выплачивалась не с момента их поступления на службу, а со дня отплытия.[178]
Правление Генриха V ознаменовалось революцией в судьбе королевского флота. Из шести кораблей, доставшихся ему в 1413 году, к 1415 году их стало двенадцать, а к началу второго вторжения во Францию в 1417 году — тридцать четыре. Архитекторами этого преобразования были священнослужитель и драпировщик. Уильям Кэттон стал клерком королевских кораблей в июле 1413 года и, как и все его предшественники на этом посту, был государственным служащим мелкого ранга.[179] Уильям Сопер, сменивший его в 1420 году, был богатым торговцем и членом парламента от Саутгемптона с обширными судоходными интересами. В течение нескольких недель после своего назначения Кэттон получил полномочия на получение всех материалов, моряков и рабочих, необходимых ему для выполнения задачи по ремонту и строительству королевского флота. Официально Сопер был назначен в феврале 1414 года, когда он получил аналогичное поручение с конкретной целью "сделать и исправить большой испанский корабль в Саутгемптоне".[180]
179
Это означало, что, хотя он и был священнослужителем, он не дослужился до сана священника и не принял последние монашеские обеты. Большинство клерков в королевской службе имели этот ранг и никогда не становились полностью рукоположенными.
180