Мappae mundi была бесполезна для тех, кто хотел спланировать путешествие. Поэтому известные маршруты имели первостепенное значение. Крестоносцы и паломники, например, рассчитывали на то, что им расскажут о пути, по которому они должны будут следовать. Когда они достигали указанного места, они спрашивали дорогу к следующему по списку пункту. (Это была основная причина, по которой многие из них на пути в Святую землю проходили через Венецию, а не через другие порты Средиземноморья). Подобная информация, очевидно, была недоступна для армии вторжения: военные цели — это не то же самое, что святые места. Купцы, которые были самыми постоянными путешественниками средневековья, наряду с дипломатами, также полагались на установленные торговые маршруты и, по возможности, предпочитали путешествовать по морю или реке, а не по суше. Для этого уже в тринадцатом веке они разработали элементарные навигационные карты. В течение двухсот лет итальянцы, обладавшие практически монополией на их производство, нанесли на карту береговую линию большей части Европы и Средиземноморья в форме, более узнаваемой для современных глаз, чем Мappae mundi. К сожалению, для потенциального завоевателя, внутренние районы стран оставались пустыми: крупные города и торговые центры были названы, но только в виде списка названий вдоль ближайшей береговой линии и без указания расстояния до нее. Эти карты давали общее представление о том, в какую страну нужно стремиться, если хочешь попасть в определенное место, для военных целей они были бесполезны.[311]
Что оставалось делать армии вторжения? Шпионы, несомненно, должны были вести разведку, а купцы из Англии и ее союзников, посещавшие оживленный порт Арфлера, могли подробно рассказать о планировке города и его окрестностей. В остальном им пришлось бы полагаться на сведения, которые можно было получить от разведчиков и допросов местных жителей силой, подкупом или уговорами. Выбор места для высадки в Шеф-де-Ко, похоже, не предполагает какой-либо сложной предварительной разведки; даже французы признали, что это место можно было легко защитить и предотвратить высадку английского десанта. Как и на всем этом участке побережья Нормандии, берег представлял собой массу галечника, выброшенного на отмель приливами и отливами. По словам капеллана Генриха V, который является нашим главным очевидцем кампании, он также был усеян большими валунами, которые представляли большую опасность для барж и яликов, перевозивших войска, лошадей и припасы с кораблей. С сухопутной стороны этой галечной гряды французы подготовили береговую оборону, состоящую из толстых земляных насыпей, "снабженных углами и валами… на манер стен башни или замка", и ряда заполненных водой рвов, между которыми "земля оставалась нетронутой на протяжении локтя, позволяя только одному человеку за один раз войти или выйти между ними". За искусственными рвами находились естественные опасности приливных соленых болот, которые нужно было преодолевать, опять же по коварным узким тропам, что серьезно подвергало захватчиков опасности.[312]
Французы должны были легко предотвратить высадку. Несмотря на то, что на них не нападали, англичанам потребовалось три дня на высадку, в течение которых они были небоеспособны и постоянно уязвимы для нападения. Французы также имели преимущество в виде неисчерпаемого запаса готовых боеприпасов, в виде камней с пляжа и русла реки. "Однако, — заметил капеллан, — в результате их нерасторопности, глупости или, во всяком случае, недостатка предусмотрительности, это место осталось совершенно не защищенным, в то время как, насколько можно судить, сопротивление небольшого количества людей, если бы они только имели мужественные сердца, держало бы нас на расстоянии, в течение долгого времени, а возможно, и бесконечно".[313]
311
Ibid., pp. 42–3. Факсимильные примеры средневековых навигационных карт см. Gabriel Marcel, Choix de Cartes et de Mappemondes des XIV et XV Siècles (Ernest Leroux, Paris, 1896), особенно Cartes de Dulcert (1330), de Mecia de Viladestes (1413) and de Saleri (1385).