Падишах поцеловал сына в лоб и тут же приказал готовиться к его свадьбе.
Старшую девушку выдали за сына везира, среднюю — за сына приближенного сановника, а младшую — самую красивую — за Мелик-Мамеда.
Свадьба длилась сорок дней и сорок ночей.
И началась у Мелик-Мамеда с женой счастливая жизнь.
Они ели, пили и наслаждались жизнью.
И вы ешьте, пейте, наслаждайтесь жизнью и добивайтесь желанной цели.
МЕСТАН
так, потихоньку сказку начнем, я буду у вас рабыней-рабом, богатому опротивел плов, а бедняк не находит себе и похлебки.
О ком же вам рассказать?
Однажды мулла ехал из Джортдана в Тюркан поесть даром на поминках. В дороге его длинноухий осел завяз в грязи и я остался в овраге.
Пусть пока они там вместе остаются, а я расскажу вам о другом.
Когда-то давно жил купец по имени Махмуд. Рассказывают, что купцу Махмуду не повезло с сыном, но зато он имел такую дочь, что не мог нарадоваться на нее, У каждой красавицы есть свой недостаток, но у купца Махмуда была дочь по имени Нигяр-ханум, такая красавица, что всякий, кто хоть раз взглянул на нее, лишался ума-разума.
Каждая коса у нее — как кисть винограда; лицо — точно луна, рассеивающая мрак; брови казались начерченными пером создателя; ресницы — будто вылетевшие из лука стрелы; нос — индийский орешек; щеки такие, будто на них плеснули полную чашу крови; губы — сахар; грудь белая, как мрамор.
Это была газель с тонкой талией, высокая ростом и статная.
Теперь посмотрим, кому же суждено было такое сокровище!
Сваты изломали двери и истерли порог купца Махмуда из-за его дочери. Но Махмуд выпроваживал их. Он сам хотел найти ей жениха.
И вот ему приглянулся один из купцов по имени Ильяс. Махмуд сблизился с ним, узнал о его роде и семье, сделал его своим соучастником по торговле, постепенно укрепил дружбу, а также увеличил и торговый доход.
Как-то раз Махмуд призвал к себе Нигяр-ханум и сказал:
— Дочь моя! Я уже стар, и при жизни хочу выдать тебя замуж. Что ты скажешь о женихе Ильясе?
При этих словах Нигяр-ханум так растерялась, что не знала, как ответить отцу.
Она попросила у него неделю срока.
Махмуд согласился.
Нигяр-ханум вышла от отца в смятении и вернулась в свою комнату.
Пусть отец и дочь останутся пока у себя, а я расскажу вам о Местане.
Местан был конюхом у купца Махмуда. Он был красив и статен, но когда ходил быстро, прихрамывал на правую ногу.
Однажды Местан поливал базиликовый садик Нигяр-ханум, которую никогда не видел, и нашел среди кустов рисунок с изображением девушки. Он поднял рисунок, долго всматривался в него и вдруг лишился чувств. Местан упал на душистые цветы базилика, как бездушный камень.
В это время Нигяр-ханум с чашкой чая спустилась в свой садик и увидела там красивого юношу, лежавшего без сознания, а рядом с ним какой-то рисунок.
Нигяр-ханум подсела к юноше, подняла рисунок и увидела, что это был ее собственный портрет, выпавший из окна. Она сразу догадалась, что произошло с юношей, прикусила себе палец и задумчиво вымолвила:
— Если он лишился сознания от одного взгляда на мой портрет, значит, очень влюбился в меня.
И Нигяр-ханум тоже влюбилась в Местана так сильно, как будто у нее в груди было не одно, а тысяча сердец. Она приподняла голову юноши и принялась приводить его в чувство.
Когда Местам очнулся, он увидел перед собой девушку еще более удивительной красоты, чем на рисунке.
Он встал, молча сорвал цветок базилика и хотел было уйти, но Нигяр-ханум удержала его за руку и сказала:
— О юноша, ты очень мне понравился, и я хочу выйти за тебя замуж.
Местан тоже открыл ей свое сердце, и оба влюбленных дали друг другу обет любви.
Когда истек недельный срок, купец Махмуд снова призвал к себе Нигяр-ханум и сказал:
— Дочь моя, неделя прошла. Какой ты дашь ответ?
Нигяр-ханум взглянула на отца грустными глазами лани, и из них потекли слезы, подобные жемчужинам. Купец Махмуд спросил, о чем она плачет. Тогда Нигяр-ханум ответила прерывающимся голосом:
— Разреши мне, отец, выйти замуж за того, кого выберет мое сердце.
Купец Махмуд сильно любил свою дочь, но когда услышал эти слова, так разгневался на нее, что крикнул:
— Как, ты осмеливаешься меня не слушать?! Уйди прочь с моих глаз!..
Нигяр-ханум ушла от отца прямо в базиликовый садик; там она села на траву и начала громко плакать.
Местан услышал ее плач и пришел в садик.