— Возлюбленная моя, — спросил он, — какое несчастье стряслось с тобой?
Нигяр-ханум рассказала Местану, что отец хочет выдать ее замуж за купца Ильяса.
— Не нужно из-за меня омрачать дни свои, — горестно сказал Местан. — Я не могу выносить твоих страданий. Лучше будет для тебя, если ты исполнишь волю отца.
— Я не из тех девушек, — ответила Нигяр-ханум. — Если даже мне пообещают по золотому в день, я и тогда не отрекусь от своего слова.
Грудь Местана наполнилась радостью, когда он услышал это. Он крепко обнял Нигяр-ханум, и оба влюбленных долго изливали друг другу свои чувства. Так они и заснули в благоухающем садике.
Пусть они пока спят, а я расскажу вам о купце Ильясе.
Купец Ильяс узнал, что Нигяр-ханум не хочет выходить за него замуж, и решил сам уговорить ее.
Когда он проходил через базиликовый садик, он вдруг увидел Нигяр-ханум вместе с конюхом Местаном. Они спали, крепко обнявшись.
Купец Ильяс всплеснул от удивления руками и, недолго думая, побежал к купцу Махмуду.
В это время купец Махмуд сидел у себя дома и пил чай. К нему вбежал, запыхавшись, купец Ильяс.
— Что случилось? — спросил Махмуд. — Почему ты так задыхаешься?
Купец Ильяс рассказал ему то, что видел. Когда купец Махмуд услышал это, он вскочил и побежал в базиликовый садик. Там он увидел двух спящих — девушку и юношу. Он подошел к ним ближе и узнал свою дочь Нигяр-ханум и конюха Местана.
Махмуд поднял с земли тяжелый камень, чтобы размозжить голову Местану. В это мгновение проснулась Нигяр-ханум. Она бросилась в ноги отцу и с плачем стала умолять его:
— Отец, прежде убей меня, а потом уж Местана!
Как ни старался Махмуд освободиться от рук дочери, чтобы расправиться со спящим Местаном, но Нигяр-ханум ползала перед ним на коленях и удерживала его. Тогда купец Махмуд в ярости вскричал:
— Убирайтесь вы оба из города! И чтобы более никогда не показывались мне на глаза!
Сказав это, он ушел.
Тут проснулся Местан. Он увидел заплаканную Нигяр-ханум и с тревогой спросил:
— О возлюбленная, что произошло?
Нигяр-ханум рассказала ему все, как было. Потом она задумалась.
— О чем ты думаешь? — спросил ее Местан.
Нигяр-ханум не ответила, а только попросила у него разрешения отлучиться на некоторое время.
Она ушла к себе, наспех собрала все, что попалось под руку, весом полегче, ценой подороже, связала в узелок и вернулась к Местану.
Когда Местан увидел Нигяр-ханум с узелком, он понял все, взял ее за руку и повел к себе домой.
У Места на была старая мать.
Бывают старухи, источающие отраву, похуже, чем Азраил[7], — такие, которые мир в семье продают за грош и приговаривают:
Но бывают старухи и с добрым сердцем, у которых лица излучают свет, которые говорят и смеются, как четырнадцатилетние девушки, ходят, как серны — легко и плавно.
Мать Местана была именно такая, много видела в жизни и ума была большого.
Местан поручил Нигяр-ханум своей матери, и та несколько дней неразлучно проводила время с невесткой.
Бывают невестки — враги дому, враги добру, с мужем ласковы, а своей свекрови житья не дают.
Но Нигяр-ханум была не из таких.
Когда она вошла в дом мужа, она осмотрелась вокруг, и ей не понравилось убранство комнаты. Она засучила рукава, подмела комнату, нигде не оставила пылинки и все убрала по своему вкусу. Потом искупала свекровь и помыла ей голову. Она дала Местану денег, чтобы он купил себе новую одежду.
Потом она пошла с Местаном к кази[8], подписала брачный договор и завертела колесо семейного счастья.
Несколько дней Местан провел возле Нигяр-ханум, а потом отпросился идти на заработки в далекие места.
Нигяр-ханум дала мужу на дорогу немного золота. Перед уходом Местан поручил своей матери заботу о жене.
Потом он пошел на базар. Там он увидел несколько купцов, которые беседовали между собой. Один из купцов остановил его и спросил:
— Эй, парень, не пойдешь ли ко мне в слуги?
— Почему бы нет, — ответил Местан. — Что мне еще делать, как не служить? Но какая мне будет плата?
Купец сговорился с Местаном и повел его в свою лавку.
Наутро купец накупил товаров, нагрузил их на мулов и сказал Местану:
— Доставь эти товары в город Мисир[9] и сдай такому-то купцу вместе с письмом.
И он вручил Местану запечатанное письмо.
Местан сел на головного мула своего каравана и пустился в путь.
Долго ли он ехал, коротко ли, но прибыл, наконец, в Мисир. Он погнал мулов в каравансарай, а затем стал расспрашивать людей, пока не нашел дом нужного ему купца.