Местан передал купцу письмо своего хозяина и произвел расчет за товары.
Целый год оставался Местан в Мисире. За это время он дважды посылал Нигяр-ханум деньги.
Пусть пока он останется в далеком Мисире, а я расскажу вам о хитром плуте, купце Ильясе, что испил воды из рук ведьмы, которая водится в глиняном чане.
Сидел однажды купец Ильяс в своей лавке и вдруг вспомнил о Нигяр-ханум.
— Эх ты, предающийся сну невежда! — стал он себя упрекать. — Что натворил на свою голову? Такая раскрасавица девушка досталась не тебе, а какому-то жалкому конюху!
И тут ему запала в голову одна мысль: ведь Местан находится сейчас в Мисире, а Нигяр-ханум осталась в доме одна.
Недолго раздумывал он, пустился в путь и добрался до того города, где жила Нигяр-ханум. Днем он разыскал ее дом, приметил его и ушел.
Теперь послушайте о Нигяр-ханум.
Деньги, которые Нигяр-ханум получала от Местана, она отдавала свекрови, и они вместе понемногу тратили их на свои скромные нужды.
Итак, ночью пусть невестка со свекровью спят на дворе, а вы послушайте продолжение о купце Ильясе.
Ильяс переоделся в черную одежду, чтобы быть неприметным в темноте, и пошел к дому Нигяр-ханум. Он потихоньку вошел во двор и увидел, что она спит на ковре, Ильяс подобрался к ней, опустился на колени и сел у ее изголовья.
Нигяр-ханум вдруг проснулась и увидела сидевшего рядом какого-то мужчину. Она вскочила с постели и кинулась за камнем, чтобы разбить ему голову. Но камня под рукой не оказалось. Тогда Нигяр-ханум схватила дубину, лежавшую у стены, и дважды ударила ею купца Ильяса по голове. Тот упал, потом поднялся и пустился бежать.
Нигяр-ханум заперла крепко ворота, снова легла и тут же уснула, а утром встала и занялась своим делом.
А купец Ильяс с разбитой головой добрался до своего ночлега, ночь не спал от боли, а утром написал письмо Местану от имени его матери:
«Дорогой сын, твоя жена Нигяр-ханум покрыла нас позором перед всем городом. Что ни день, она заводит знакомство с разными гуляками. Не задерживайся, поскорее возвращайся домой».
Потом купец Ильяс купил несколько вьюков шелка, нагрузил их на мулов, сам сел на коня и с письмом за пазухой поехал в Мисир.
В Мисире он остановился в одном из каравансараев.
На другой день купец Ильяс распродал привезенные товары и разыскал Местана. Он наклеил себе бороду, чтобы не быть узнанным, передал ему письмо и от себя добавил:
— Твоя мать плачет кровью от проделок Нигяр-ханум. Я тоже ходил увещевать ее, а она за это разбила мне голову.
Местан пошел к мулле, дал ему почитать письмо и затем попросил его написать матери такой ответ:
«Мать, до моего приезда ты как-нибудь потерпи, а когда я приеду, сам распоряжусь».
Местан передал запечатанное письмо купцу Ильясу и сказал:
— Письмо непременно передай моей матери и на словах скажи — не пройдет и месяца, как я вернусь домой.
Купец Ильяс вернулся в каравансарай, прочитал это письмо и разорвал его. Потом сам составил такое письмо:
«Мать, я приеду через месяц домой. За это время ты прогони Нигяр-ханум. Если ты ее не прогонишь, я убью и тебя и ее».
Купец Ильяс поставил в конце письма фальшивую печать с именем Местана, сел на коня и погнал мулов в обратный путь.
Он доехал до города, где жила Нигяр-ханум, и послал письмо матери Местана через одного мальчика.
Мать Местана едва успела распечатать письмо, как в комнату вошла Нигяр-ханум. Она увидела письмо в ее руках и спросила:
— Мать, что вы держите?
Мать Местана ответила:
— Свет глазам твоим, дочка, пришло письмо от Местана. Ты грамотная, на вот, возьми, прочитай, посмотрим, что он пишет.
Как только Нигяр-ханум прочитала про себя письмо, бледность покрыла ее лицо, и она лишилась сознания. Испуганная мать Местана кое-как привела невестку в чувство и стала спрашивать, что с ней и почему она так разволновалась.
Нигяр-ханум ничего не ответила и ушла молча в свою комнату.
— Ради Местана я отреклась от своего отца и пришла к нему, — говорила она себе, обливаясь слезами. — А он пишет, чтобы мать прогнала меня из дому.
Всю ночь она не спала и все думала.
Рано утром Нигяр-ханум взяла с собой дорожную суму и ушла, куда глаза глядят.
Нигяр-ханум мало шла, много останавливалась, много шла, мало останавливалась и пришла, наконец, на опушку какого-то леса.
В лесной чаще она увидела небольшой замок. Ворота замка были растворены. Нигяр-ханум вошла внутрь, но никого в замке не оказалось.