Как Мелике-Хатун ни крепилась, но спустя немного времени уснула сладким сном. Когда Ибрагим убедился, что Мелике-Хатун спит, он пробрался к ней в комнату, как прошлой ночью, поел досыта, умылся, дважды поцеловал девушку в обе щеки, вышел из ее покоев и снова лег спать в саду на том же месте.
Когда же наступило утро, он поднялся, поел фруктов и пошел к водоему. Здесь Ибрагим спрятался за розовыми кустами и стал дожидаться красавиц. «Как дьявол не отходит от кизилового дерева»[19], так и он не сводил глаз с водоема.
Оставим пока Ибрагима сидеть в одиночестве, а я вам расскажу о Мелике-Хатун.
Проснулась Мелике-Хатун и тотчас посмотрела на себя в зеркало. Увидела снова на щеках два пятна, и поняла, что ее опять кто-то целовал ночью. На этот раз она не стала допытываться у прислужниц. Сама поднялась, оделась, умылась, разостлала скатерть и расставила на ней пустые тарелки. Прислужницы вошли и всполошились, но Мелике-Хатун сказала им:
— Эту ночь я решила провести без сна и до утра не сомкнула глаз. Я пожалела вас будить на заре и сама накрыла себе скатерть и позавтракала.
Мелике-Хатун приказала девушкам готовиться к прогулке.
С той же пышностью вышли девушки в сад. Но ни звуки музыки, ни пение, ни пляски не могли развеселить Мелике-Хатун. Как обычно, к вечеру девушки вернулись во дворец, а Ибрагим стал прогуливаться по саду. Он бродил до тех пор, пока не наступил вечер. Затем потихоньку подкрался к окну и, когда убедился, что нигде нет караульных, сел под окном и стал дожидаться ночи.
Оставим его пока там, а теперь послушайте о Мелике-Хатун.
После ужина Мелике-Хатун обратилась к танцовщицам и музыкантшам:
— Девушки, я не спала прошлую ночь и меня клонит ко сну. Сегодня не будет ни танцев, ни пения, и я отпускаю вас спать.
Девушки поклонились и разошлись по своим комнатам.
Мелике-Хатун острым алмазом надрезала себе палец, насыпала на рану соли и легла в постель. Боль была до того нестерпима, что она не могла уснуть. Она притворилась спящей и лежала на постели в ожидании незваного гостя.
Когда наступила полночь, слышит Мелике-Хатун — чуть скрипнула дверь. Она поглядела из-под опущенных век и видит, что в ее покои входит человек.
Мелике-Хатун подумала: «Как же я раньше не догадалась, что на такую дерзкую выходку способен только человек!». Однако ее больше всего изумляло другое — как могла ступить сюда нога человеческая.
Она пригляделась к Ибрагиму и было восхищена его красотой: словно воскрес сам Юсиф Прекрасный[20] и пришел к ней. И Мелике-Хатун тысячью нитей своего сердца привязалась к Ибрагиму и подумала: «Если этот человек так же разумен, как и прекрасен, то я стану его женой. Если нет, клянусь, я подвергну его такой лютой смерти, что рассказы о его мучениях превратятся в предания и будут передаваться из уст в уста».
Она видела, как Ибрагим умылся, разостлал на ковре скатерть, затем принес блюда и принялся за еду.
Мелике-Хатун поняла, что юноша воспитан, и обрадовалась. Ибрагим поел, поднялся, убрал остатки ужина и снова умылся мускусной водой, а затем надушился, сполоснул рот амброй и осторожно подошел к ложу девушки. Мелике-Хатун крепче сомкнули глаза, притворяясь спящей. Ибрагим наклонился над ней и только собрался поцеловать ее в щеки, как Мелике-Хатун схватил его за руку.
— Нечестивец и сын нечестивца! — воскликнула она. — Как осмелился ты целовать меня?! Мало того, что забрался в мой сад, съел мой ужин, но еще дерзаешь и целовать?! Я сейчас же прикажу дивам растерзать тебя на куски, предать их огню и развеять твой прах по ветру!
Понял Ибрагим, что настал час, когда нужно держаться твердо, и сказал:
— Я повинуюсь любому твоему повелению, красавица, потому что навсегда предался тебе. И если бы у меня была тысяча жизней, то и тогда бы я тысячу раз умирал и воскресал, чтобы всю тысячу жизней отдать тебе одной. Пусть даже дивы растерзают меня на части, я не буду просить о пощаде и в моем сердце не будет сожаления. Пусть летит с плеч голова, если она не способна на жертву ради любимой!
Мелике-Хатун понравилась его речь. Она поняла, что Ибрагим храбр и умен.
— О человек! — сказала она. — Откройся мне, кто ты и зачем проник в мои владения? Мой сад охраняется сорока семиглавыми дивами. В страхе перед ними ни одна земная птица не осмелится залететь сюда. Я царствую над всеми пери, а в страну пери никогда еще не ступала нога человека. Ворота моего сада заколдованы и, кроме дивов, ни один смертный раскрыть их не в силах. Как же смог ты проникнуть в тайну колдовства? Открой правду, и тогда я решу, как мне быть с тобой.
19
«Как дьявол не отходит от кизилового дерева» — поговорка, основанная на легенде о том, что дьявол долго уговаривал кизиловое дерево расцвести, и когда оно, поддавшись его уговорам, расцвело, то оказалось, что весна едва только началась и ни одно фруктовое дерево еще не покрылось цветами из боязни заморозков. (В Закавказье кизиловое дерево зацветает прежде других фруктовых деревьев).
20