С этими словами она выкинула содержимое горшочка.
— Эх, жена! — укоризненно сказал Мамед. — Незачем было добро выбрасывать. Дала бы лучше мне, я бы поел.
Всю ночь Мамед не мог уснуть, все думал. Утром он поднялся, собрал свои инструменты, снова отнес их к бакалейщику и сказал:
— Возьми их себе, а мне отпусти опять вчерашний товар.
— Что случилось? — спросил бакалейщик.
— Жена не приняла твою смесь меда с маслом, — со вздохом ответил Мамед, — выкинула все за дверь. «Я, — говорит, — велела принести все отдельно, а ты взял да смешал».
Как бакалейщик ни увещевал Мамеда, как ни уговаривал его, все напрасно. Мамед настаивал на своем.
Тогда бакалейщик подсчитал и говорит Мамеду:
— Сын мой, кроме масла и меду, тебе причитается еще хлеб.
Забрал Мамед разложенные по разным горшочкам масло и мед, завернул в платок хлеб и пошел домой.
Не говоря ни слова, он поставил перед женой горшочки, вышел из дома, повернулся лицом к пустынной равнине и пустился в дорогу.
Долго ли он шел, коротко ли, но дошел до древесных зарослей и остановился у родника. Здесь он умылся, подкрепился хлебом и уснул.
Оставим его пока спать у родника, а я вам расскажу о Самеде-купце.
Самед-купец был старшиной каравана сорока купцов. Он был добрый и умный человек. Как-то раз поехал он с караваном по торговым делам. Караван остановился у того самого родника, где спал Мамед. Купцы раскинули шатры, и старшина решил немного пройтись; вдруг видит — у родника спит человек, и ему показалось, что человек этот удручен заботой и горем. Самед-купец опустился возле него и поднял полу своего халата так, чтобы солнце не падало на лицо спящего. Когда потянуло вечерней прохладой, Мамед проснулся, открыл глаза и видит, что у его изголовья сидит незнакомый человек и держит над ним полу халата.
— Как тебя зовут? — спросил Самед-купец.
— Зовут меня Мамедом.
Самед-купец вскочил с места, обнял, прижал Мамеда к груди и говорит:
— О брат мой! Ведь я тебя-то и ищу. Да обернусь я трижды вокруг твоей головы искупительной жертвой!
Купцы видят, что Самед-купец обнял кого-то и ведет к ним.
Они удивились, пошли ему навстречу и спросили:
— Самед-купец, кого это ты ведешь?
— Это мой брат. Из края в край, из страны в страну я ездил и искал его. И вот теперь только нашел его здесь.
Купцы были изумлены, и каждый подумал про себя:
«Столько лет мы ездим с ним в одном караване, а он ни разу и словом не обмолвился, что у него есть брат».
Самед-купец дал одному из своих слуг денег и приказал:
— Поезжай скорей вперед, купи на ближайшем базаре дорогую купеческую одежду и скачи обратно.
Слуга выполнил поручение и вскоре привез все, что было приказано. Мамеда нарядили в новую одежду и дали ему коня. Самед-купец послал второго слугу с письмом к своей жене.
В письме говорилось:
«Устели дорогу коврами, расшитыми шелком, убери комнаты, приготовь парчовые подушки, поставь на огонь сорок котлов для плова, привяжи у ворот жертвенных баранов. Я разыскал, наконец, брата своего Мамеда и возвращаюсь с ним домой».
Жена его получила письмо и подумала: «Значит, у мужа есть брат, а мы сколько лет живем вместе и ом ни разу мне и словом о нем не обмолвился».
Самед-купец привез Мамеда к себе домой. И каждый, кто узнавал о приезде его «найденного брата», спешил к Самеду в дом, чтобы поздравить его. По приказу Самеда-купца у ног Мамеда зарезали жертвенных баранов, сварили сорок котлов плова, и всех, кто бы ни заходил в этот день — богатый или бедный — Самед-купец принимал с одинаковым почетом.
— Брат мой, — сказал Самед-купец Мамеду, — я дам тебе сорок мешочков золота. Ко мне придут богатые купцы, и мы будем говорить о делах. После них войдут сорок нищих. Каждому из них мы подадим по золотому, и ты тоже вынимай из каждого мешочка по золотому и оделяй нищих.
— Хорошо, — сказал Мамед.
Вскоре пришли купцы, уселись на подушки и начали делить прибыль. Когда они покончили с расчетом, двери отворились и в комнату вошли сорок нищих. Каждый купец дал им по золотому, а когда очередь дошла до Мамеда, он дал каждому нищему по целому мешочку с золотом.
«Что это значит? — подумал Самед-купец. — Либо у него полная кладовая золота, либо он не понял меня… Ведь я ему приказывал дать только по одному золотому. Ну раз он уже дал, — что поделаешь?!»
Весть о том, что брат Самеда-купца подарил каждому нищему по мешочку с золотом, дошла до падишаха.
Пригласил падишах всех купцов, в том числе и Мамеда, к себе в гости. Самед-купец опять вручил ему сорок мешочков с золотом и сказал: