Опечаленный везир пришел домой и сказал жене:
— Жена, собери меня в путь на сорок дней.
— Что случилось? — воскликнула жена.
Везир рассказал обо всем, но умолчал о том, что шах пригрозил отрубить ему голову.
Везир пустился на поиски человека, знающего птичий язык, В конце недели, как обычно, пришел Искандер в дом везира и опять принес золотую рыбу на убранном подносе.
— А где везир? — спросил он у его жены.
— Шах отправил его в сорокадневное путешествие, — ответила она.
Когда исполнилось тридцать девять дней, Искендер опять пришел в дом везира и принес на подносе золотую рыбу. Везир к тому времени уже вернулся и был дома. Искендер увидел, что лицо у нею бледно, как у мертвеца.
Он стал участливо расспрашивать о причине его печали, и везир поведал ему свое горе.
— Ежедневно к судилищу шаха прилетает стая сизых ворон, — сказал он, — и своим карканьем мешает ему разбирать жалобы. Шах дал мне сорок дней сроку, чтобы найти человека, знающего птичий язык. Но такого я не нашел. Завтра исполняется сорок дней, и мне отрубят голову.
— О везир, — сказал Искендер, — ты оставил здесь меня, понимающего птичий язык, а сам тридцать девять дней бродил по чужим городам?
— Что ты говоришь? — воскликнул везир.
— Клянусь твоей душой — ответил Искендер. — Я понимаю язык всех птиц.
На следующий день везир привел Искендера к шаху.
— Нашел? — спросил шах.
— Да, — ответил везир. — Вот этот юноша знает язык птиц.
Шах увидел красивого юношу, подозвал его к себе я сказал:
— Если знаешь птичий язык, послушай о чем говорят вороны.
Искендер крикнул на языке ворон:
— Успокойтесь!
Тотчас все вороны успокоились.
— Какая у вас жалоба? — спросил затем Искендер. — Пусть одна из вас скажет.
Ворона-мать сказала:
— Однажды наступил такой голод, что ни одна из птиц не могла найти себе пропитания, нигде не было ни одного зернышка. Ворон-отец бросил детенышей на меня и улетел. Я выкормила, вырастила их, а теперь, когда они расплодились, он явился и говорит: «Отдай мне моих детей!».
Тогда Искендер обратился к шаху:
— О повелитель мира, жалоба их такова… — и рассказал, в чем дело.
— Детеныши, — рассудил шах, — принадлежат вороне-матери, ворон-отец не имеет на них никакого права.
Искендер на птичьем языке передал им то, что сказал шах. Ворон-отец отвернул лицо в сторону и улетел. А ворона-мать собрала детенышей с внуками и правнуками и улетела в другую сторону.
— Кто любит меня, пусть подарит что-нибудь Искендеру, — сказал шах.
Вельможи щедро одарили его, и Искендер отправил все подарки домой.
— Везир, — спросил шах, — хорошо ли я рассудил ворон?
— О сокровищница справедливости! — ответил везир. — Этому очень помог Искендер. Дадим же ему какую-нибудь легкую службу.
— Что ты можешь посоветовать? — спросил шах.
— Каждый день подавать твоей дочери плов.
Шах согласился. Искендеру объявили, что он будет получать за работу двести золотых в месяц.
В первый же раз, когда Искендер принес царевне утренний плов, она мгновенно в него влюбилась.
— Садись, будем кушать вместе, — сказала она ему. — Мне скучно, побеседуем!
Искендер отказался.
— Все придворные мечтают о такой чести, — удивилась царевна, — а ты не хочешь сесть со мной и побеседовать?
— Нет, я пойду, — сказал Искендер и ушел.
Вернулся он во дворец в полдень, опять отнес царевне плов, но уже поставил его не перед девушкой, а при входе в ее покои.
— Юноша, зайди ко мне! — снова позвала его царевна.
Однако сколько она ни звала Искендера, он ушел и даже не взглянул на нее.
И всякий раз, когда Искендер приносил плов, он оставлял блюдо перед дверью, а затем служанки подавали его царевне. К каким только ухищрениям ни прибегала царевна, но Искендера нельзя было заставить войти к ней в комнату.
Прошел месяц. Искендер внезапно заболел и попросил Яхью:
— Брат мой, мы так похожи друг на друга, что нас никто не различает. Пока я не выздоровею, ты будешь носить плов царевне.
И вот, когда Яхья принес плов и поставил его перед царевной, она крепко схватила его за руку и сказала:
— Садись, побеседуем!
Яхья охотно сел, и они начали беседу.
И так в течение пятнадцати дней они садились рядом и подолгу разговаривали между собой.
Когда Искендер выздоровел, он сказал Яхье:
— Брат, теперь ты свободен; плов я сам буду носить царевне.
Он принес плов, поставил опять блюдо около двери и хотел уйти.