Консул Сан де Годай открыл ассамблею, предусмотрительно поставив сперва вопрос, призванный сплотить горожан. Речь шла о том, как избежать расквартирования солдат в городской округе. Все сошлись на том, что надо сделать небольшое «подношение» уполномоченным губернатора. Затем перешли к проблеме финансирования строительства моста. Проект введения акциза был якобы высказан кем-то из зала. Сан де Годай «поддержал» его, убеждая собравшихся, что платить будут не горожане, а пришлый люд. «Присяжный» Ломбар сослался на пример Парижа, где подобные поборы позволили спешно отстроить мост Нотр-Дам, упавший в Сену во время паводка 1499 г. Пример столицы подействовал, и ассамблея одобрила акциз. Консулы не ошиблись, приглашая участников: «благонамеренные люди», «видные горожане» не подвели.
Решение было принято, секретарь сделал должную запись в муниципальном регистре и ассамблея уже перешла к выборам городских синдиков, как вдруг «некий Клерге, и другой, по имени Броссе, и третий, по имени Пюлле, и еще многие — люди бедные и ничтожные… заявили с проклятьями и богохульством, что ничего из этого не выйдет, раз консулы хотят ввести габель на пропитание».
Из этой троицы лишь один Пьер де Лассер, по прозвищу Клерге, значился в конце списка приглашенных. Два других смутьяна, видимо, были людьми из толпы.
Каким образом Клерге, сам на допросе назвавший себя «неимущим виноградарем», попал в число «видных горожан»? Он был грамотным человеком, в ту пору ему перевалило за 60, и он относился к числу неформальных лидеров своего квартала, будучи завсегдатаем таверн — этих «политических клубов» горожан. Главное, что он обладал богатым опытом политической деятельности. Вечером того же дня, когда он поведет восставших аженцев на штурм ратуши, он все время будет повторять: «Дети мои, я уже 30 лет мечтаю об этом дне!» И окружавшие прекрасно понимали, о чем идет речь.
В 1481 году в Ажене уже был один конфликт между муниципалитетом и общиной из-за внутригородских поборов, в котором молодой Пьер де Лассер принял деятельное участие, войдя в «синдикат» (группу лиц, избравших общего представителя — синдика для ведения судебного дела). Как он сам покажет на допросе в 1514 г., «около 80 лет назад был введен побор, называемый souquet — 3 су 9 денье с пипы вина, для постройки стены в квартале Сен-Жорж. Так он слышал от своего покойного отца. А лет 36 назад он и коммуна названного города жаловались королю на названный побор 8оицие(и на другие подати, которыми их обложили консулы. Между коммуной и консулами в Бордосском парламенте был процесс, чей приговор гласил, что побор будет отменен, но консулы его потом незаконно продолжали взимать».
На деле парламентский комиссар тогда вовсе не отменил, а лишь снизил фиксированную подать. Но массы, как часто бывает, восприняли желаемое за действительное. Люди типа Клерге были искренне убеждены в том, что выступая против консулов, они действуют не только по совести, но и по закону.
Итак, издавна существующая традиция глухого недовольства действиями консулов была актуализирована целеустремленным Клерге, уверенным в правовой основе своих действий и популярным в определенных кругах горожан. Он напомнил, что предшественники консулов обещали отменить «временный» налог souquet, но не сделали этого даже после судебного приговора, и что посему он против любых новых поборов. Выступивший за ним «псаломщик» Пюлле сказал, что акцизы отпугнут от городского рынка крестьян и создадут угрозу голода.
Консулы пригрозили Клерге тюрьмой, но было уже поздно, недовольные покинули ратушу. Можно ли назвать этот взрыв недовольства полностью неожиданным?
Помимо застарелых «грехов», консулат этого созыва уже обременил горожан изрядным числом поборов — после Пасхи были введены рыночные сборы по 3 су с каждого локтя длины прилавка, а также тележечный сбор. Поборы били по малоимущим слоям горожан — по торговцам, не имевшим собственных лавок, но горожан на сей раз возмутила незаконная форма принятия этого налога. И действительно, в консульских счетах и в муниципальном регистре запись об этом налоге отсутствует. Кто принимал решение, и, главное, куда шли собранные деньги?
В тот же день, 2 апреля, состоялась тайная сходка в приходской церкви Сен-Крапази, где от 50 до 80 горожан избрали синдиков для возбуждения судебного иска против консулов. Далеко не все, кто проявлял тогда активность, станут участниками событий 2 июля. Такие члены синдиката, как богатый купец Жиро Шевалье («Большой Жиро»), мэтр Жан де Броа, нотариус и прокурор городского суда, в июле будут в стане консулов.