И за все это время Энрике не выпил ни капли. Вот она, выправка потомственного собирателя ореха пекан. Но на пятый день, выписавшись из гостиницы, мы переехали на дачу к Валентине, где после ссоры с супругой квартировал Анатолий Макарович. Тут-то и началось настоящее перевоспитание. В восемь часов утра завлаб-искуситель уже стоял над постелью своей жертвы с наполненной рюмкой.
— Гуд монинг, Энрике, плиз… А литл бит рашен водка.
— No, Anatoly, no! — стонал Энрике, силясь продрать глаза. Но в ответ настырный Anatoly только скраивал заботливо-просительную мину, как будто собирался кормить капризного дитятю, приговаривая «ложку за маму, ложку за папу».
— Ну, плиз, Энрике, ю маст. Итс лайк микстура.
— OK, I give up, hand me the damn drink[8]. — В отличие от нашего научного сотрудничества алкогольная кампания Анатолия увенчалась полным успехом.
— Вот это дело, Энрике, выпьем. Одну-то рюмашку можно. Главное — надо помнить: всему свое время. С утра, например, можно и водочки пригубить. Вечером — тоже можно, особенно после бани. А вот в обед надо обязательно пить монгольский чай. Тогда и голова болеть не будет. Это меня в свое время один бурят научил. Работает безотказно.
Итак, мы чередовали рашен водку с монгольским чаем, а на следующее утро собрали манатки и отправились в поселок Большие Коты, где нас должен был встретить сын Валентины Ваня — скалолаз-перворазрядник, отвечавший за таежно-походную часть программы. После дачного отдыха вид у нас был не бойскаутский. Глядя на наши опухшие физиономии, Ваня сыграл лицевой мускулатурой.
— Вам сейчас только в поход, конечно…
— Ванечка, — начал дрожащим голосом Анатолий, — а нет ли тут поблизости… магазина?
— Вечером будете поправляться, — строго ответствовал Ваня. — У меня с собой есть. Но сейчас нам надо поторапливаться: идти далеко. Таким темпом мы и к вечеру не доберемся.
Так вот в чем состояла истинная цель нашей поездки: учиться скалолазанию. Мы разбили палатки у подножия горы Скрипер. С вершины этого утеса открывается головокружительный вид на Байкал. И хотя Ваня заранее предупредил, что «лазать без снаряги — гиблое дело», никто из нас не погиб — благодаря его умелому инструктажу. «Вообще-то у каждого в группе должна быть своя роль. Один — забойщик, другой — верблюд, третий — вышибала. Но у нас все равно нет снаряги, так что вы просто лезьте как умеете, а я полезу последним, буду контролировать процесс. Тут внизу можно пёхом, а вот там, повыше, надо будет распариваться… Осторожно, эй, там все живое!.. Траверсом, траверсом… Туда не надо, там уже четверочка, опасно…» Это был какой-то неведомый язык, альпинистская феня. И это было единственным, что я усвоил. Не технику скалолазания и не азы спортивного ориентирования, которые терпеливо втолковывал нам инструктор Ваня, а именно этот жаргон. На второй день похода я, полный чайник, уже вовсю сыпал Ваниными словечками, ощущая свою причастность к экстремальному виду спорта.
Мы собирали грибы, ловили омуля на кораблик[9], купались в тринадцатиградусной воде Байкала, соорудили баню по-черному. Естественно, после всего этого следовало основательно поддать. На сей раз Энрике не стал отпираться. Анатолий Макарович наливал, произносил вдохновенный тост и наливал снова. «А теперь за…» — начал было завлаб-тамада, в очередной раз поднимая жестяную кружку, но тут его неожиданно перебил Энрике: «Нет, давайте скажу я. Мне столько всего хочется вам сказать, но я не знаю вашего языка, а через переводчика — не обижайся, Алекс, — все не то. К счастью, у нас есть международный язык музыки. Можно одолжить гитару?» Я перевел его речь, все зааплодировали, Ваня достал гитару, и Энрике выдал сногсшибательное арпеджио в духе Эла Ди Меолы. Анатолий пристукивал в такт. Я почувствовал, что опять перебрал; стараясь протрезветь, кое-как поднялся на ноги и поплелся в сторону озера. Вокруг ночь, «небо в алмазах». Звезды отражаются в воде, но самой воды не видно, то есть не видно границы между водой и небом. Просто стоишь на берегу, а в метре от тебя начинаются звезды. Они — над тобой и под тобой. Кажется, стоит сделать шаг, и выйдешь в открытый космос.
9
Кораблик — рыболовная снасть в виде деревянных санок, к которым прикреплено несколько мушек; используется для ловли хариусов и омулей.