— Не врут.
Бастиану становится неуютно под взглядом Йосефа. Как будто он держит раскрытую ладонь над неуклонно растущим кристаллом синего льда. И вот-вот коснётся кожи ядовитое остриё, взвихрится по нервам невыносимая боль, вывернет суставы судорогой, и…
— Советник? — словно издалека, доносится до него голос Тома.
— Душно у вас, простите, — хрипло отвечает Бастиан.
— Я сделаю всё, что нужно, месье Каро, — говорит Йосеф буднично. — За неделю. Только я обязан спросить.
Он становится напротив Бастиана, слегка склоняется к его уху. Пелетье смотрит на них, открыв рот и не понимая, что происходит. «Он не в курсе, кто у него работает», — проносится у Бастиана в голове, и от этого осознания становится странно весело.
— Советник Бастиан Каро, вы осознаёте, что с моей помощью сильно рискуете? — почти шепчет Йосеф.
— Если это гарантирует успешный исход задуманного — да, я готов, — твёрдо отвечает Бастиан. И добавляет: — Не мне вас бояться. Я не суеверен.
Тома отступает в сторону, кивает.
— Я не представляю угрозы, Советник. Речь не обо мне.
— Через неделю я пришлю за вами. Будьте готовы, — чеканит Бастиан, ставя точку в разговоре, и быстрым шагом выходит из кабинета управляющего.
Во время всего пути наверх ему мерещится оценивающий взгляд Тома Йосефа. «А ты не боишься, Советник?».
— Бред, — тихо шепчет Бастиан сам себе, и слова его тонут в эхе шагов. — Это всего лишь сказки, которые наплодили вокруг себя потомки цыган. Я образованный человек, я не верю в это. Наверняка Сириль имел в виду что-то иное, когда сказал… Как он сказал? Как же там было — о звере, которого выпускает Йосеф? Нет никакого зверя. Это про страх. Страх — самый опасный зверь. Я уверен в том, что делаю. В моих силах защитить Азиль. И нет места страху. У зверя нет власти надо мной. Я Советник. Я стою над всем этим.
Если бы в Азиле ещё помнили слово «бродяга», то Ники Каро причислили бы именно к ним. Ему невыносимо дома, но и в среде, где живёт его Кейко, нет для него места. Он болтается по всему городу, тратя время на развлечения в подпольных клубах, вечера проводит с Кейко, а домой возвращается только поесть и переодеться. Все контакты с семьёй Ники сводит исключительно к играм с Амелией. И только в обществе дочери Бастиану удаётся поймать младшего брата.
Качели на заднем дворе негромко поскрипывают. Бастиан идёт на голосок Амелии, которая то смеётся, то что-то бурно обсуждает, и находит их с Домиником за игрой в карты. Они устроились лицом друг к другу, свесив ноги по обе стороны сиденья, и так увлечены, что не замечают подошедшего Бастиана.
— Когда жульничаешь, прячь карты незаметно или держи их вот так, — показывает Ники; Амелия пробует повторить, роняет карту на землю, хохочет.
Ники наклоняется поднять, протягивает племяннице шестёрку треф и продолжает:
— Роняешь карту — делай всё возможное, чтобы её никто не успел увидеть.
— У тебя червовый валет, дама бубён, червовые восьмёрка и шестёрка и два туза, — ехидно сообщает Амелия. — Сказать, каких мастей?
— Вот ты мерзкая пигалица! — восклицает Ники восторженно. — Как с тобой дальше играть, когда ты жульё почище меня?
— Ты чему ребёнка учишь? — рявкает Бастиан с максимальной суровостью. И с затаённым удовольствием наблюдает, как младший брат вздрагивает и испуганно озирается.
— Привет, папочка! — машет рукой Амелия. — Я попросила научить меня чему-нибудь плохому.
— Вижу, дядя Ники справляется с задачей на отлично.
Бастиан проходит между аккуратно подвязанных розовых кустов, садится на качели между дочерью и братом. Ники опирается боком на спинку сиденья, напускает на себя равнодушный вид. Амелия весело болтает ногами, поправляет в руке веер из карт. Ники подаёт ей остаток колоды и просит:
— Конопушка, отнеси их в папин стол в кабинете, туда, откуда стащила. Давай, дружок. Чуть позже доиграем.
Девочка нехотя сползает с качелей, собирает карты, суёт их в карман на расшитом подоле красного платьишка и послушно уходит в дом. Бастиан дожидается, когда она скроется из виду, и лишь потом поворачивается к младшему брату. Ники слегка покачивает качели, уперев в землю носок ботинка, и демонстративно смотрит в сторону. Делает вид, что куст расцветающей сирени — самое интересное, что есть на свете.
— Брат, — мягко окликает Бастиан. — Я должен с тобой поговорить. Это важно.
— Не хочешь, но должен? — не отрываясь от созерцания куста, усмехается Ники. — Видимо, это действительно важно.
Бастиан вздыхает. Общение с Домиником год за годом становится всё сложнее, а поведение младшего — всё нетерпимее. Если слова ещё можно не слушать, а разницу во взглядах — терпеливо игнорировать, то поступки Каро-младшего откровенно позорят семью в глазах жителей Ядра. На днях Бастиан выслушал на Совете всё, что правящие Азилем думают по поводу предстоящей свадьбы Доминика. Насмешки, презрение и заявленное в форме ультиматума: «Разберитесь с ним, пока не стало поздно».