«Не опоздай.
Не опоздаю».
– Почему нет дыма от костра? – воскликнула вдруг она, резко останавливаясь, наконец поймав мучащую её мысль.
– Сначала тела сжигали, – ответил Келлен, поняв, о чем она, – а потом стало некому. Да и Верхний город не одобряет, боится, что ветер донесет заразу и до них.
Стефани зло скрипнула зубами и снова ускорилась. Как только показались первые лачуги, Келлен натянул платок на лицо, скрывая нос и рот. Стефани поступила так же. Следопыт жестом приказал остановиться, показывая на прохаживающихся вдалеке лихванов. Движение его руки было едва уловимым, сначала один монстр свалился с пробитым черепом, затем осел на землю второй. Келлен потянулся за очередным кинжалом, собираясь разделаться с оставшимися, но монстры уже вовсю прыть неслись к людям, заметив откуда пришла опасность.
«Кел не успеет».
Стефани привычным движением, которое тренировала изо дня в день, выхватила из-за пояса свой кинжал и метнула в одного из лихванов. Это было неожиданностью для всех. Для Стефани, которая всё-таки попала в череп монстра. Для чудовища, которое так и не допрыгнуло до жертвы, что казалась такой легкой. Для Келлена, мимо носа которого этот самый кинжал пролетел, едва не поцарапав.
Оставшийся монстр помог справиться с заминкой, добравшись до людей. Взмах огромной лапы Келлен перехватил, нанося за короткое время серию острых колющих ударов в тело лихвана, заканчивая выпад всаженным по самую рукоятку кинжалом в горло монстра.
Следопыт согнулся и закашлялся, Стефани подскочила к нему, приобнимая за плечи.
– Кел, ты болен?
– Не дождешься, – он ещё несколько раз кашлянул, а потом выпрямился и пошел собирать своё оружие.
Больше монстров не попадалось. Первые полуразвалившиеся лачуги пограничников встретили упреком. Стефани старалась не смотреть по сторонам, но это не помогало, не спасало от охватившего ужаса. Отчаяние… Ожидание смерти… Обреченность… Всё это витало в воздухе плотной массой, отравляя подобно туману, что держит Азимар взаперти. Повсюду доносился кашель. И запах… Он проникал под кожу, впитываясь в память…
Келлен привел её к тому сараю, открыл дверь. Стефани боялась сделать шаг внутрь. Перед глазами возникала картинка, как она забежала счастливая домой, к родителям, сжимая в руках кошель с монетами, и как… не успела… Она боялась подойти и увидеть, что Лиам не дышит.
– Кто здесь? – донесся тихий голос Лиама. Его взгляд постоянно бродил по окружающему пространству, ни за что не цепляясь.
– Милый, – Стефани бросилась к нему и упала рядом с ним на колени, хватая за руку. – Это я, Стефани, я здесь, с тобой, – плакала она, прижимая его руку к себе.
– Он тебя не слышит, – грустно сказал Келлен, – и… не видит…
– Стеф, – слабая надежда в его голосе вызвала у неё новый поток слез. – Стеф, тебе нельзя здесь находиться, но… я рад, что ты со мной… – он на ощупь нашел её голову и погладил по волосам, успокаивая. – Всё будет хорошо. Хорошо…
Его рука скользнула с её волос и безвольно упала вниз.
– Нет… нет… Лиам… ты не можешь… не поступай так со мной… ты не можешь…
Она завыла и затрясла его, пытаясь привести в чувство. Келлен подошел и коснулся его шеи, проверяя пульс.
– Он жив, Стеф, просто потерял сознание, – следопыт дотронулся её плеча.
Когда смысл его слов дошел до неё, она обняла Лиама, прижимаясь ухом к его груди. Тук. Тук. Тук. Стучит для неё. Стефани подняла сияющие от счастья глаза на Келлена и сквозь слезы проговорила:
– Он жив… жив… – а потом подскочила и схватила наемника за руки, возбужденно затараторила: – Кел! Помоги мне отнести его! У меня есть дом возле границ Нижнего города!
– Если он ещё не занят, – скептически произнес следопыт и поднял Лиама на руки, – ртан, какой тяжелый… Будете должны. Оба. Я второй раз уже его несу. Чего встала? Веди давай.
Стефани любовно поправила свесившую руку Лиама, чем вызвала у Келлена шумный возмущенный выдох, процеженный сквозь зубы.
– Прости, – поспешно сказала Стефани и указала рукой направление. – Дом там. Не думаю, что его заняли. Ставни закрываются изнутри, а замок не под силу вскрыть никому, папа сам проектировал. Дверь массивная, чтобы выломать, надо знатно постараться. Да и внутри брать всё равно нечего.
Пришлось несколько раз останавливаться на привал: Келлен закашливался, но потом снова поднимал свою ношу с земли и упорно нес. Девушка от признательности, переполняющей её, смотрела на следопыта с обожанием, когда он заметил, то скривил губы в насмешке.
– Не самая удачная мысль вот так на меня смотреть, – сказал Келлен, – лучшие душевные порывы умирают во мне, уступая желанию устранить единственного конкурента.