Пена ставит на стол деревянный ящик. Краска облупилась, петли потускнели и стерлись — это видно даже в неярком электрическом свете. Небо за окном становится темно-синим, горы чернеют, а облака бессильно обвисают. Он знает, что она больше всего любит это время суток, и поэтому всегда оставляет дверь открытой, чтобы впустить в дом как можно больше уютных сумерек.
— Может быть, на досуге посмотришь, что в ящике. Там есть пара интересных вещей. — С этими словами она выходит, свистом подзывает собак, они клубком перекатываются через двор, а потом все вместе они выходят в пустыню, на вечернюю прогулку.
День тускнеет, он встает и подходит к высокой лампе на металлической стойке. Она похожа на тростинку и прикрыта кривым абажуром, сделанным будто из крылышек мотыльков. Свет текуч и так бледен, словно его только что искупали в речке. Анхель снова садится и пододвигает к себе ящик. Ящик длиной в один фут, в полфута шириной и высотой в три дюйма. Выглядит очень элегантно и совсем не похож на гроб. Он зажимает концы ладонями и начинает крутить ящичек до тех пор, пока углы не впиваются ему в ладони. Он ставит ящик на стол. Серебряный замок кажется влажным. С тонким тихим скрежетом замок открывается.
Внутри — стопкой, похожей на кирпич, — лежат какие-то бумаги. Поверх стопки — пожелтевшие свитки, перевязанные двойными переплетенными ремешками. Ремешки не мнут свитки, но надежно держат их. Свитки — это карты, Анхель разворачивает их одну за другой, кладет на стол и прижимает углы книгами. Для того, чтобы ничего не упустить, он достает блокнот.
Не головоломка ли это. Пена обожает головоломки.
— Угадай, что это, — скажет она, улыбаясь.
Однажды, работая в саду, она спросила: «Что общего у следующих вещей и людей: президент Джеймс Бьюкенен, двупалый ленивец, чау-чау, подъязычная кость, ртуть, минус сорок градусов, Кахулав, пирамиды, „Полночный ковбой“, флаги Непала, Ливии и Огайо?» Потом она повторила все медленно. У Анхеля не было при себе ручки, поэтому он нацарапал список на грязи, а потом поспешно переписал вопрос. Она оставила его полоть сорняки и, взяв собак, отправилась на прогулку.
Анхель принял условия игры, он пошел в библиотеку и долго рылся в книгах. Для разгадки ему потребовалось две недели.
— Президент Джеймс Бьюкенен был единственным неженатым президентом Соединенных Штатов; двупалый ленивец — единственное из наземных млекопитающих, кроме человека, который совокупляется лицом к партнеру; чау-чау — единственная собака, у которой черный язык; подъязычная кость, которая поддерживает язык, — это единственная кость, которая не присоединяется к другим костям; ртуть — это единственный металл, который находится в жидком состоянии при комнатной температуре; минус сорок градусов — это та точка температурной шкалы, на которой совпадают значения шкал Цельсия и Фаренгейта; Кахулаве — это единственный необитаемый остров Гавайского архипелага; пирамиды — единственное из чудес света, которое сохранилось до наших дней; «Полночный ковбой» — это единственный заурядный фильм, получивший академическую премию за лучшую съемку; Непал — единственная страна, у которой не прямоугольный флаг; Ливия — единственная страна, у которой одноцветный флаг; а Огайо — единственный штат, у которого не прямоугольный флаг. — Он читает ответы в своем желтом ученическом блокноте, притоптывая в такт левой ногой. — Самым трудным оказалось найти чау-чау и ртуть; мне пришлось разыскать специалиста-собаковода в Альбукерке, а в библиотеке найти студента-химика. Все эти люди, животные и вещи — единственные в своем роде.
Она стояла в саду, но ей пришлось сесть на землю, прямо в грязь. Он видел, как она погрузила руки в землю, он слышал, как она смеялась. Когда ей наконец удалось перевести дух, она смогла только, запинаясь, пробормотать: «Специалиста-собаковода в Альбукерке», и ее обуял неудержимый хохот.
— Ты же мог просто спросить, — сказала она ему, смех ее внезапно стих, но она продолжала улыбаться, произнося эти слова. И он знал, что она знает, что иногда очень мило быть рядом с человеком, который, если надо, упадет в грязь или с удовольствием отправится за двести миль только для того, чтобы узнать, кого цвета бывают языки у собак.
Он заглядывает в ящик. Всего в нем семь карт. Одна — карта Древнего Рима: водные пути и акведуки; другая — Рим наших дней, напечатанная на прозрачном пластике, ее можно накладывать на другие карты. Четыре карты Ватикана, две подробные — для туристов, две подробные для прочих надобностей. Была там еще одна карта, рисованная от руки. На легенде надпись: «Тайные ходы под Башней Ветров».