— Анхель?
Габриаль не чувствует натяжения веревки, но опасается тянуть, чтобы не сбить Анхеля.
— Анхель?
— Ни черта, все в порядке, — отвечает он откуда-то сверху. — Они действительно очень серьезно все здесь устроили.
— О чем ты говоришь? — спрашивает Амо.
— Зачем ты выключил фонарь? — кричит Койот.
— Я не выключал, — отвечает Анхель, и действительно, огонек снова появляется — желтоватое пятно на фоне темноты, — просто он скрылся за изгибом стены, стена здесь уходит в сторону, снизу этого не видно.
Блеск, который бросился в глаза Анхелю, оказывается металлической перекладиной, похожей на перекладину телеграфного столба, и выступает она из углубления в стене, поэтому виден только уголок, а снизу не видно вообще почти ничего.
— На чем ты стоишь? — спрашивает Габриаль. — Ты можешь закрепиться. Я уже нервничаю.
— Я не стою, я сижу.
— Что?
— Мы думали, что они сверлили проход наверх, но это не так.
— Я что-то не соображу, — говорит Габриаль.
— Канализационная труба идет от потолка вниз, они двигались тоже вниз. Я сижу сейчас на деревянной платформе, с которой они высверливали потолок, чтобы добраться до трубы. Не думаю, что нам придется что-нибудь взрывать, Койот.
— Как это?
— Ну, то, что мы приняли за бетон, на самом деле всего-навсего устье трубы, а вдоль трубы что-то вроде лестницы.
— Труба большая?
— Примерно такого же размера, как та, что торчит из пола.
— Да, они действительно все очень серьезно устроили, — замечает Койот.
— Я не могу точно сказать, — говорит Анхель, — но мне кажется, что это канал лавы, как будто мы проходим по старой системе пещер, или в старом кратере вулкана, или что-то еще в этом роде. Думаю, что они нашли готовое отверстие, расширили его и вставили в него трубу. То, что они выдолбили, и есть те камни, на которые мы прыгали. Они оценили размер этой полости и решили, что нужен настоящий всемирный потоп, чтобы заполнить ее. Думаю, что конец трубы здесь. Таково мое мнение.
— И что? — спрашивает Амо.
— То, что я сейчас привяжу веревку и выкурю сигарету, пока вы будете подниматься сюда.
— К чему ты ее привяжешь? — интересуется Габриаль.
— В стену вделаны железные ступени.
— Подстрахуйся чем-нибудь. Я не знаю, можно ли положиться на эти ступеньки.
— Я уже проверил, — отвечает Анхель.
Они один за другим поднимаются по веревке наверх, отдыхают на платформе, которую обнаружил Анхель, потом начинают взбираться вверх по железной лестнице. Перекладины холодны и покрыты острыми чешуйками ржавчины, которая впивается в ладони. Они поднимаются вверх на сто футов и останавливаются на следующей платформе.
— Не имею ни малейшего представления о том, что произойдет дальше, — говорит Койот. — Не имею представления, знает ли Общество о том, что мы здесь, или нет, и я не знаю, что они будут делать, если знают. Но я могу гарантировать вам, что Исосселес знает, что мы идем, и я уверен, что мы все знаем, что он собирается делать.
Они переглядываются, потом Койот добавляет:
— Стреляй первым, иначе выстрелит он.
Амо заглядывает в пропасть, из которой они только что выбрались.
— Неужели мы все это прошли?
— Ерунда, — небрежно отвечает Койот, в его голосе слышны смешливые нотки, — это были цветочки, ягодки впереди.
Башню Ветров построили при Папе Григории XIII, подчиняясь веяниям времени и решениям Тридентского Собора. Башня возвышается над Галереей Географических Карт, длинный коридор которой расписан стилизованными итальянскими ландшафтами на фоне географической карты полуострова, дополненными плывущими на дельфинах святыми, синими океанскими водами и жуткими морскими чудовищами. Башня больше похожа не на обсерваторию, а на храм своими тяжелыми камнями и длинными сумрачными коридорами. На всех стенах картины — выцветшие и облупившиеся персонификации времен года, взятые из библейских сюжетов с участием ветра. Расступившееся Красное море, святой Павел, терпящий кораблекрушение на Мальте, Илья, едва не погибший во время молитвы на горе Кармель, Иисус Христос, усмиряющий бурю простертыми руками, Иезекииль, что-то страшное видящий на реке Ховаре, Моисей, призывающий палящий ветер и заблудший из Екклезиаста, который ничего не делал просто потому, что не пошел дождь, — человек, оставшийся с непосеянным зерном, сбежавшими быками, стоящий как громом пораженный, с недоуменно раскрытым ртом.
«Кто наблюдает ветер, тому не сеять, а кто смотрит на облака, тому не жать».
В меридианном зале башни есть анемоскоп, его угловатые металлические стрелки изменяют направление в зависимости от направления ветра. Механизм хорошо смазан, и движущиеся детали не скрипят.