6
— Это письмо действительно пришло из Ватикана? — спрашивает Анхель.
— Какое письмо? — Пена поддразнивает его, и он чувствует это по выражению ее глаз. — Конечно, оттуда.
Одновременно она наклоняется, чтобы подобрать с земли палку. Женщина сгибает колени и протягивает руку к палке, повинуясь сигналам какого-то внутреннего радара, так как продолжает при этом не отрываясь смотреть на Анхеля. Надо долго тренироваться, чтобы проделывать подобное с такой неподражаемой легкостью и небрежностью, как это делает Пена. Она отдает палку Анхелю, и тот, изо всех сил размахнувшись, швыряет ее вдаль.
Они выгуливают собак. Довольно холодно, дыхание вырывается из их ноздрей в разреженный воздух облачками белого пара. Если собаки и замечают эти султаны, то не обращают на них внимания. Анхелю прежде приходилось видеть собак, которые гонялись за такими облачками пара, но, правда, однажды он видел человека, который за завтраком выпивал семь рюмок виски. Псы приносят палку, Анхелю приходится резво поворачиваться, чтобы ухватиться за нее, потом надо несколько раз повернуть ее, чтобы вырвать из крепкой челюсти. Пронзительное тявканье, потом тишина, начинаются собачьи хитрости — собаки, подпрыгивая, отстают, превращаясь во внимательных охотников, — они пристально смотрят только на пальцы Анхеля и на палку, в них зажатую, готовые в любой момент бежать за ней. На этот раз Анхель бросает палку на восток, туда, где перед рассветом начинает светлеть край пустынного горизонта. Вот над ним прорывается один случайный луч, выдергивает из сумрака плоскую, покрытую кактусами степь, выхватывая куски ночного оцепенения, поразившего заросли ежевики и колючки юкки. Палка описывает пологую дугу, уходя в предрассветное небо.
Шум всполошил кролика, собаки сразу поворачивают к нему свои носы, забыв о палке, висящей в воздухе. Кролик убегает, выписывая по земле огромные петли. Собаки не поспевают за ним, распластавшись по земле, они пытаются догнать зверька по прямой, но тот, найдя в земле щель, ныряет в нее. Лабрадор, которого Пена называет Джей-Пи, сокращенно от Джон-Пол,[2] рысит к Анхелю и нерешительно подставляет ему голову. Анхель, смеясь, останавливается, чтобы почесать пса между ушей.
Другую собаку Пена зовет Татрой, но это не просто имя, это еще и порода. Татра — это балтийская овчарка. Крупное, добродушное животное, которое просто обожает, когда погружают руки в ее густой длинный мех и начинают ерошить и крутить его. Ей очень нравится это единоборство. Итак, Пена зовет ее Татра-Татра. Это напоминание, но Анхель уже достаточно хорошо знает старуху, чтобы спрашивать — о чем.
Вдалеке раздается звон церковных колоколов, и Анхель думает, что сегодня воскресенье, и очень радуется, потому что последний раз он думал об этом неделю назад, когда точно так же слышал перезвон, и семь дней пролетели так быстро, что он не успел этого заметить.
— Так откуда оно пришло? — снова спрашивает Анхель, продолжая неотступно думать о письме.
— Это хороший вопрос, — отвечает Пена, глаза ее загораются от воспоминания. — Трудно сказать, я имею в виду, что очень трудно отыскать верные ответы на неудобные вопросы, не возбуждая ненужных подозрений.
— Что, есть и другие письма?
— Очень трудно получать информационные бюллетени, их не так много печатают, а те, что есть, рассылают по ученым. Хотя я не уверена, что эти бюллетени подлинные.
— Почему?
— Думай.
Небо вдали начало окрашиваться в свой естественный цвет. Собаки видят солнце и застывают на месте. Они роняют палку и забывают об игре, пораженные яркой вспышкой на горизонте. Они стоят как вкопанные, словно ожидая, когда к ним вернутся чувства, парализованные нестерпимо яркой дугой солнечного света.
— Зачем все эти трудности, если книгу можно просто украсть?
— Я тоже так думаю.
— Но у вас нет способа это сделать?
Он видит, как она собирается с мыслями, сопоставляет мелкие фрагменты, удивляясь их обыденности, тому, насколько они знакомы, поражаясь мальчишеским импульсам желания, чтобы все сошлось и получилось, и хочет сама отыскать потайную дверь, через которую можно добраться до спрятанного сокровища.
— Подкуп секретаря, клерка или охранника?
— Скорее всего иезуита, у них наверняка есть доступ в библиотеку и навык в таких щекотливых делах.
— Какое мне до всего этого дело? — говорит она, явно подшучивая над ним. — Татра, фу!