— И это совершенно верно, — подтвердил Ван-Борнер, — и я сопоставляю эти странные признаки со слухами, которые циркулировали в Самарканде во время нашего там пребывания. Говорилось о больших волнениях в Тибете и в Китае, на Голубой реке. Казалось, что Китай, со времени событий, приведших его к принятию покровительства иностранных держав, стал более гостеприимен и даже допустил постройку железных дорог у себя. После нескольких, чисто местных, возмущений, он с виду примирился с присутствием европейцев. Всем вам известно, что Европа сейчас переполнена желтолицыми работниками. На меры, предпринятые против них нашими, европейскими рабочими, было отвечено обычными убийствами миссионеров и купцов здесь. Но это были лишь отдельные случаи. И вот, я предвижу, как я уже не раз говорил и что считаю нужным, при данных обстоятельствах, повторить еще раз, что древний китайский дух вовсе не изменился и не исчез, и что близка страшная реакция против западного давления, уж слишком сильного, на китайскую империю, которую считали слабой только потому, что она уступчива. Я боюсь, что у нас плохо дают себе отчет о страшной силе этих многих миллионов людей, кишмя кишащих вдоль великих китайских рек…
— Какой же могут произвести отголосок в отдаленных местностях Джунгарии — события, взволновавшие жителей побережья Голубой и Желтой рек? — спросила Ковалевская, — Ведь, это были исключительно местные беспорядки, предсмертные судороги разлагающегося общественного строя, накануне возникновения нового!
— Затем, этот отлив номадов, на который указывает нам полковник, может иметь случайные, земледельческие причины, например — неурожай, голод! — поддержал Боттерманс. — Подвигаясь дальше вперед, мы сможем лучше разобраться во всем этом. Мы сильны, хорошо вооружены и не желаем ни с кем ввязываться в войну. Чего нам бояться? Надо двигаться вперед осторожно, но надо двигаться!
— Быть может, вы и правы, — заявил полковник, — но несомненно, что в тех областях, куда мы хотим миролюбиво проникнуть, происходят вещи, о которых мы имеем только смутное предчувствие. Что касается меня лично — я, как и фон Борнер, нахожу, что положение дел на Крайнем Востоке за последнее время странным образом осложнилось. Дойдем ли мы до назначенной цели? Или, быть может, придется повернуть назад?.. Я спрашиваю себя об этом и удивляюсь: если произошло что-либо новое, почему я вовремя не предупрежден? Еще восемь дней тому назад мы сносились посредством нашего телеграфного аппарата с русской почтой. В данный момент слишком большое расстояние и горы мешают нам пользоваться нашим аппаратом, но если бы случилось что-нибудь особенно важное и угрожающее нам, я не сомневаюсь, что на границу Джунгарской долины был бы выслан взвод казаков, и наш аппарат мог бы быть соединен с русским снова С другой стороны, нужно иметь в виду, что нас ждут в Кан-Су, где правит, как вам известно, могущественный вице-король, татарского происхождения, бывший в России офицером, оказавший России много услуг и теперь занимающийся введением культурных реформ в своем крае. Но я обязан вам сказать, что европейские державы, от которых я получил общие инструкции, не скрывали от меня, что Китай переживает новый кризис. Они также советуют мне крайнюю осторожность и возложили на меня обязанность, одновременно с изысканиями для прокладки железнодорожного пути, изучить политическое и экономическое положение внутренних областей, которые, до сих пор, отчасти избежали западного влияния, распространяющегося, главным образом, на побережные приморские провинции. Меня уверяют, что китайское правительство относится сочувственно к расширению влияния наших стран и готово нас поддерживать.
— Однако, кто знает китайцев и их непобедимую враждебность к нашим западным идеям, наша деятельность не должна представляться слишком простой и легкой, и я уже предвижу много препятствий, на которые наткнутся наши усилия. Вам известно, что Япония, после неудачи, которая низвела ее на несоответствующее её честолюбивым замыслам место «одного из желтых царств», покорилась обстоятельствам с фатализмом, свойственным восточной стране. Но я вовсе не удивился бы, если бы узнал, что она исподтишка подстраивает китайцев, усиливает их брожение, не нарушая с виду строжайшего официального нейтралитета и готова извлечь свою пользу из могущих вспыхнуть волнений!