Едва только успел Меранд войти в кабинет министра, как попал в объятия адмирала Видо.
— Ах, дорогое дитя, как я счастлив вас увидеть! А мы уже было считали вас погибшим. Воображаю, как счастливы ваша мать и сестра. Вы, ведь, сейчас из дому? Да, но ведь нужно же вам представить его, господа… Простите, г-н Министр, но этот молодой человек мне почти сын… Меранд, вот это г-н Мартэн-Надаль, президент совета, а это генерал Акиньи, военный министр. Они выразили непременное желание присутствовать при нашем свидании, чтобы первыми услышать новости из ваших уст. Меня не было в городе, когда вы в первый раз были здесь.
Меранд почтительно поклонился. Оба министра горячо пожали ему руку. Генерал Акиньи, кроме того, нежно обнял его, так как знал его и раньше и поддерживал с ним очень хорошие отношения.
— Сядемте, господа, — пригласил адмирал Видо: — и так, откуда вы прибыли, Поль? И где вы взяли этот аэронеф, о котором говорит сейчас весь Париж?
Меранд занял свое место и без всяких ораторских ухищрений, совершенно просто, набросал крупными штрихами ход событий, в которых он был замешан.
— Вам, конечно известно, — начал он: —что Западная Интернациональная Миссия была захвачена авангардом желтого нашествия и почти поголовно истреблена при озере Эби-Нор?
— Русское посольство в свое время сообщило нам об этом. Мы знали, что вы и еще несколько уцелевших членов миссии были взяты в плен, но так как с тех пор мы не имели больше о вас никаких известий, то очень и очень опасались, что все вы перебиты в свою очередь.
— Мы были спасены от немедленной расправы регулярными солдатами Тимура и препровождены к нему самому. Он почти всех нас знал лично, так как вам теперь несомненно известно — кто такой этот Тимур, ныне глава нашествия.
— Да, приблизительно известно, хотя и не очень подробно, — сказал министр, — он состоял на службе у России и последнее место, которое он занимал, было губернаторство в Кан-Су. По-видимому, это очень крупная личность.
— Несомненно, — сказал Меранд: —я сейчас вам о нем расскажу подробнее. Теперь же я продолжаю мой рассказ.
И он передал по порядку все события, а также и подслушанное им совещание Тимура с военачальниками. Говоря об этом, он сказал:
— Я мог услыхать только последние слова Тимура, но мне было их достаточно, чтобы понять его план. Вот этот-то план я вам и приношу. Сведения, которые я вам дам — укажут вам те изменения и поправки в общих мерах, которые, несомненно уже вами приняты. Первым долгом я считаю немедленно указать вам на ту роль, которая неизбежно должна выпасть на долю нашей эскадры аэронефов.
Меранд подошел к большому столу, на котором была разложена подробная карта Востока.
Министры подошли тоже.
— Расскажите все, что только вам известно. Не бойтесь, если это будет слишком длинно. Но нам нужно бы иметь вашу письменную заметку, которой мы могли бы руководствоваться на совете министров, вырабатывая новые распоряжения.
— Я уже набросил на нескольких листочках главнейшие данные, которыми следует воспользоваться. Остальное я дополню сейчас же устно.
И Меранд с величайшей подробностью изложил перед внимательными слушателями направление пути, принятое желтыми армиями, т. е., рассказал все то, что слыхал из уст самого верховного вождя их. Он вел по карте пальцем от Самарканда до Босфора, отмечая неотразимое приближение огромной массы людей, ринувшихся с остервенением на Запад. Он указал на север Черного моря, на степной край, по которому разлилась лавина конницы, не останавливаемой русскими пулями и несомненно собирающейся повернуть и на Балканский полуостров, чтобы помочь атаковать Константинополь.
— Все усилия Тимура направлены на Константинополь, как некогда усилия турок. Константинополь всегда производит одинаково сильное впечатление на людей востока. Тимур со своими полчищами мог бы следовать по дороге, проложенной уже его конницей через русские равнины. Перед ним расстилается свободная ширь. Однако нет, он занял Малую Азию и мечтает перебросить через Босфор колоссальный мост. Вероятно, он еще раз захочет короноваться в Константинополе, так как он любит помпу и парады. Это— властитель толпы. Он изобретателен и горд. Затем, он верит в судьбу и все его комбинации состоят в нанесение прямых и метких ударов. Он доверяет грубой силе, которою руководит и которой он считает себя господином. Он убежден, что пробил час, когда Азия должна победить и ничто его не остановит. Тем не менее— Константинополь должен стать преградой в его нашествии.
Меранд оживился и его горячая, убедительная речь произвела большое впечатление на трех слушавших его министров.
— Да, Константинополь должен его остановить, если мы этого захотим. Я не знаю еще какие выработаны проекты мер для противодействия вторжению. Я слышал сегодня вечером, что хотят высадить войска в Сирии, для того, чтобы перерезать путь одному из флотов нашествия, кроме того, — другие армии должны присоединиться к русским и занять Балканский полуостров. Я воздержусь от критики этих крупных планов, я только останавливаюсь на том, что Тимур не перейдет через Босфор и на том, что ни один азиат, которому бы удалось перебраться через него, не вернется обратно, если мы вовремя туда поспеем.
— Каким это образом? — спросил адмирал Видо: — нужно около пятнадцати дней, чтобы наши войска, соединившись с итальянскими, могли сконцентрироваться возле Бейрута и Алеппо и по крайней мере только же, чтобы передвинуть армии центральной Европы к стенам Софии. Не выгоднее ли, наоборот, предоставить одной части желтой армии проникнуть на Балканы, и разделиться таким образом на двое, причем каждую из этих частей станет несравненно легче атаковать и раздавить и ни одна из них не сможет придти на помощь другой.
— Я думал бы так же, как и вы, г. министр, сказал Меранд: —если бы в нашем распоряжении не было аэронефов с их могучими взрывчатыми веществами. Позволите ли вы мне развить подробнее мою идею?
— Пожалуйста! Мы слушаем с интересом, — заявили все.
— Да, да, говорите, — повторил еще раз морской министр: — я буду очень рад, если вы меня убедите, мой дорогой Меранд.
— Желтая армия не может дойти до Босфора ранее…
Погодите, господа… Сейчас у нас 20 сентября. Я оставил Самарканд 13-го. Авангарды нашествия находились тогда у Кониэ. Железная дорога была в их руках. Сообразно приказаниям Тимура, они должны были с возможною быстротою достигнуть Босфора и сконцентрировать там все средства, необходимые для перехода через него, «Надо покрыть Босфор гигантским мостом, говорил Тимур, и собрать все суда для переправы через Мраморное море, чтобы обеспечить непрерывный приток желтой армии». Я предполагаю, что эти работы начнутся не ранее, как через неделю и продолжатся не менее двух недель. Их будет охранять эскадра аэронефов, которая прольет на Константинополь и его защитников целый поток огня и смерти. Вы хорошо знаете, что защита Константинополя организована плохо. Это — город торговли и роскоши с тех пор, как он сделался нейтральным республиканским портом. Нашествию будет нетрудно стереть его с лица земли. Надо придти ему на помощь и помешать, чтобы его заняли желтые армии. Для этого у нас есть наша эскадра аэронефов. У Тимура их, кажется — двенадцать. Тот, на котором я прибыл сюда — один из лучших. Я предполагаю, однако, что у него есть еще несколько аэронефов в резерве. Допустим, значит, что, в общем, он располагает двадцатью. Большая часть его аэронефов — старой системы, они еще плохо управляемы и плохо оборудованы, хотя начальник эскадры, англичанин — ловкий и опытный малый. Против аэронефов Тимура следует пустить наши и истребить вражескую эскадру до тла. И тогда наступит наш черед пролить на желтую армию огненный дождь, который приостановит их поход и даст время нашим армиям дойти до Малой Азии и разгромить нашествие.