Экзорцист в изнеможении лежал на полу, в его глазах застыл ужас. Демон был уверен, что это тело идеально подходит ему. Время сжималось, словно песок в песочных часах. Каждая секунда тянулась вечностью, наполняя воздух густым ощущением безысходности. Экзорцист, ослабленный борьбой, опустился на колени, его рука дрожала, держа крест. В глазах его отражалась паника, хотя он упорно пытался сохранять спокойствие.
Тело экзорциста начало издавать странные хрусты, словно кости перестраивались заново. Кожа потемнела, становясь иссиня-черной, и на ней проявились белые жилы, словно очерченные чернилами. Рот раскрылся в широкой ухмылке, раскрывая острые клыки. Глаза, раньше бледные и задумчивые, запылали ненавистью, становились красными, словно раскаленные угли.
Из груди экзорциста послышался глухой рык, затем он выпрямился, словно весь его скелет сменился на новый, более мощный. Рука с крестом опустилась, и из нее выросли длинные, острые когти. В глазах демона не было уже ни страха, ни сомнения, только бездна холодной уверенности.
— Я свободен! — прошипел он. В его голосе слышалась нечеловеческая боль, смешанная с животной яростью. — Я не скован телом этого слабака. Я могу делать всё, что захочу.
Его тело покрылось чешуей, а на спине выросли два крыла, черные и острые, как ножи. Он встал в полный рост, подняв голову к небу, словно готов сражаться с самим Богом. Экзорцист исчез, оставив после себя только демона, полного злости и мощи.
— А теперь давай резюмируем. — Твой мир уничтожен? Ты сам бесполезен? И на кой чёрт ты мне нужен?
— Да… — но договорить ему не дал Гиперион, увидевший мой кивок и тут же располовинивший демона пополам.
— А с вами, «сектанты», будет отдельный разговор. Жаль, конечно, экзорциста, но он сам заявил, что магистр по борьбе с тёмными тварями. — воевода хитро осклабился, и спустя пару секунд «пришлых» людей тут же окружила царская стража, словно вышедшая из тени. — А теперь вернёмся к нашим баранам. — Гиперион снова быстро кивнул.
Глава 6
Богато обставленный кабинет с сотнями книг, что выглядывали из стеллажей, мог создать иллюзию, что это лишь очередная библиотека. Но нет, ибо я сам устроил рабочее место в недрах архива. Защитная магия полностью закрывала возможность утечки информации, и было сразу понятно, кто и кому продался.
Свет проникал в кабинет сквозь узкие окна, высоко расположенные в толстых стенах. Они были завешаны тяжелыми портьерами, пропускающими лишь рассеянный свет, который создавал в помещении приглушенную, почти таинственную атмосферу.
Кабинет был полон книг. Они лежали стопками на столах, заполняли полки до самого потолка, лежали на полу, уложенные в аккуратные ряды. Некоторые тома были переплетены в кожу, украшены золотым тиснением и лежали на специальных подставках, словно ценные реликвии. Другие были одеты в простую бумажную одежду, но от них веяло историей и тайнами.
В центре комнаты стоял большой массивный стол, заваленный бумагами. На нем лежали ручки, чернильницы, свечи и несколько пустых пергаментных рулонов. На стене висел большой холст с изображением древнего щита с гербом моей семьи.
Я сидел за столом и перебирал старые пергаменты, ища нужную информацию. На моем лице не было ни тени сомнения, только уверенность в собственных силах. Я знал, что правда скрывается в этих книгах, и я ее обязательно найду.
Защитная магия, которую я установил в этом помещении, была не просто заклятием. Она была целой системой, которая препятствовала любой попытке незаконного доступа к информации. Она не только предотвращала кражу данных, но и отслеживала все попытки нарушения ее работы. Я был уверен, что ни один шпион не сможет пробраться в мой архив и уйти с тайнами, которые я хранил.
Вытащив из тайного отсека стола толстый ежедневник из телячьей кожи с доброй сотней защитных рун, я улыбнулся. Данный «сейф» для моих тайн и просто дневник служил мне верой и правдой ещё со времён академии, так что я не сомневался в надёжности.
Он лежал в глубоком, широком ящике стола, закрытом на сложный замок, покрытый тонкими, почти невидимыми рунами. Я знал его как свою руку, каждый замок, каждую руну, каждую щеколду. Это был не просто ящик, это была моя святыня, место, где я хранил свои самые глубокие тайны.
Я откинул крышку ящика и с удовольствием почувствовал тяжесть ежедневника в своих руках. Кожа была мягкой и приятной на ощупь, она едва уловимо пахла старым пергаментом и чернилами.