— Ну если вы клянётесь, что всё будет так, то у меня нет причин сомневаться в вашей честности. — тихо молвила королева. Ее голос был едва слышен, но в нем чувствовалась глубокая усталость и отчаяние. Она смотрела на Гордея с нескрываемым страхом, но в ее глазах еще теплился остаток надежды, что все будет хорошо.
— Да будет так, — властно произнёс царь, протягивая руку для заключения сделки. Его взгляд был холодным и непроницаемым, но в его жесте чувствовалась не только власть, но и некая определенность. Он был уверен в своей силе и в том, что королева не сможет его обмануть.
— Мой царь… — произнесла брюнетка, пожимая руку в ответ. Ее рука была холодной и влажной от пота, но она старалась держать себя в руках. Ее сердце билось в груди, как бешеный воробей, и она чувствовала, как ее тело дрожит от страха.
Секунда. И рукопожатие вспыхивает бирюзовым сиянием. Свет был ярким и ослепительным, заполняя комнату необычной энергией. Он окружил их обоих, проникая в их души и соединяя невидимой нитью. В этом сиянии слышался шепот самой магии, который передавал клятву и запечатывал саму суть сделки.
Гордей ухмыльнулся. Он чувствовал, как его власть над королевой усиливается. Он знал, что она теперь его рабыня, и она будет служить ему верой и правдой. Он был доволен результатом сделки и с нетерпением ждал, когда сможет узнать свою рабыню лучше.
Королева зажмурилась, чтобы не ослепнуть от яркого света, но спустя секунду вновь продолжала смотреть на Гордея. Она чувствовала, как магическая сила клятвы заставляет её сердце трепетать от страха. Это был новый страх, более сильный, чем все предыдущие. Её судьба теперь зависела от Гордея, и она не знала, что её ждёт.
— Добро пожаловать в семью, моя королева, — сухо улыбнулся Гордей. Его губы едва заметно приподнялись, но в глазах по-прежнему не было тепла. Он смотрел на бывшую королеву с удовлетворением и нескрываемым соблазном.
— Царица… — повторил он, словно пробуя её новый титул на вкус. В его голосе звучала власть и насмешка, но в нем также было что-то еще, что-то такое, что заставило бывшую королеву дрожать от страха и неуверенности.
Он отпустил её руку, и она отпрянула от него, словно от огня. В её глазах мелькнула ненависть, но она была бессильна. Ведь он отныне был её хозяином, а она — его рабыней.
— Я надеюсь, что вы не будете разочарованы своей новой жизнью, моя царица, — продолжил Гордей, и в его голосе появился холодный оттенок угрозы.
Завибрировал телефон в кармане царя. Он словно проник сквозь его холодную уверенность, нарушая идиллию власти, которой он наслаждался всего несколько минут назад. Гордей реагировал мгновенно, как хищник, услышавший шум своей жертвы. Быстро вытащив телефон, он бросил быстрый взгляд на экран, и его лицо покрылось маской холодного раздражения.
— Бастард вышел из Алемании с армией и движется на Кусь, — прочитал он лаконичное сообщение от парижского агента. Его голос был спокоен, но в нем слышалось напряжение и угроза. Он знал, что это значит. Это значит война.
Он бросил телефон на стол и повернулся к бывшей королеве, которая стояла рядом, словно птица в клетке, и смотрела на него с нескрываемым страхом, он мог читать ее мысли, как открытую книгу.
— Кажется, у нас появились неприятности, — сказал он, и его голова была погружена в темные мысли. — Но не беспокойтесь, моя царица. Я не дам никому тронуть вас.
Гордей сделал шаг к ней, и она инстинктивно отшатнулась, словно боясь, что он может ей навредить. Но он просто положил руку ей на плечо, и она замерла, словно окаменев.
— Я всегда сдержу слово, — прошептал он ей на ухо, и в его голосе слышалась не только угроза, но и что-то еще, что-то такое, что заставило бывшую королеву дрожать от страха и неуверенности. — И вы будете со мной, пока я не решу, что пора отпустить вас.
Царь отпустил ее и молча отвернулся. Его задумчивый взгляд упал на огромную карту известного мира, которая тут же магически воспроизвелась объёмной голограммой из его часов. Он знал, что будет делать. Вступит в войну и будет бороться за свою власть, за свою семью и дело, ставшее смыслом его существования.
— Что ж… Очередная война… — царь устало вздохнул, а угольно-чёрный дракон в небе яростно зарычал, словно бы соглашаясь с правителем Куси.