— Понимаю, традиции — «голубая кровь» …
— Почему голубая? — удивилась Кирана — у нас у всех она красная.
— Люди так говорят про знатные рода, что у них «голубая кровь».
— Ясно, образное выражение. Но дело не в традициях, плевать на них. Дело в генетике. Мы — царское племя — это прямые потомки самого бога Вия. Остальные созданы им, так скажем, из подручных средств. Поэтому мы не можем иметь детей от черни, к сожалению. А все мои браться пали во время Великой Ассы. Я, конечно не обхожусь без ласки самцов, только продолжить род от них не могу, увы. Но надежда остается, ведь не только под этими горами спряталось племя виевичей. Может, кто и выжил из царского рода, кроме меня?
— Грустная история.
— Да, грустная… Ты точно намерен идти спать? Не появилось желание остаться?
— Извини меня, моя королева, но завтра в путь, нас ждут тяжелые день. Да и сегодня я устал.
— Ну что же, жаль. Но раз долг зовет, надо идти за долгом, ступай, отдыхай, — и Кирана потеряла ко мне интерес.
В покои, где уже расположились мои друзья, меня довел Обыссс. Практически все легли отдыхать, а кто-то уже и храпел у стены. Этот кто-то, дварфийской наружности, казалось, своим храпом решил обвалить стены. Валька, кровать которой находилась в головах Нарви, съехала на постели, чтобы периодически прерывать грозные рулады пинком ноги в область лба. Помогало на несколько секунд. Остальным храп не мешал. Не спала только Айка, она дожидалась меня.
— Я думала, что ты у нее останешься… Рада, что ошибалась. Змеелюди гостеприимные хозяева, но все равно, спокойней, когда мы все вместе. Знаешь, мне не дают покоя слова Кираны, что среди нас есть кто-то, в чьих венах течет змеиная кровь. Я думаю, что она про меня говорила.
— Почему? — заинтересовался я.
— Когда она это сказала, я почувствовала, как огонь разливается внутри меня.
— Может, просто с испуга?
— Не думаю. Есть и другие косвенные улики, указывающие на это.
— Какие?
— Мои родители были не родными мне. Я об этом узнала в возрасте отрочества, но они любили меня, как свою дочь. А я всегда видела в них отца и мать. Но мама, как-то оговорилась и ей пришлось рассказать мне историю моего появления в их… нашей семье. Отец нашел меня на поляне, когда ходил по дрова. Я была младенцем и лежала рядом с пеньком, завернутая в одеяло. Папа кричал, звал людей, думал, что кто-то отошел и вернется за мной, но никого не было. Он принес меня домой, так у меня появились родители.
— Это ничего не доказывает, — не унимался я.
— Не доказывает, но заставляет задуматься. Есть и еще одно доказательство. У меня на ноге имеется родимое пятнышко, вот посмотри, — Айка, не смущаясь спящих и меня бодрствующего, приспустила брюки, а затем и сняла их, чтобы было лучше видно. Увидев мой изумленный вид, добавила, — Все равно в штанах спать не удобно. Вот гляди сюда, видишь?
И она показала мне пятнышко размером с ноготь мизинца. Обычное родимое пятно, вот только, покрыто оно было очень мелкими чешуйками. Наведи на них микроскоп — несомненно змеиные.
— Да, этот аргумент уже существенней. Ты говоришь, что почувствовала огонь в венах, что-нибудь еще? Может, зов какой или другое изменение в сознании?
— Нет, ничего такого не было, да и пылал огонь в крови всего мгновение. Если бы я почувствовала, что-то неладное, ты бы сразу про это узнал.
— Хорошо, пусть в тебе имеется крохотная доля змеиной крови, что это нам дает? Или, как может помочь — помешать?
— Думаю, что ничего не дает и ничем не мешает. Просто, рассказала, чтобы ты знал, — после рассказа Айке стало легче, словно она гору с плеч скинула, но небольшая тревога осталась. Я это почувствовал, обнял свою магиню и добавил:
— Утро вечера мудренее, давай спать.
— Можно, я с тобой лягу? Просто рядом?
— Хорошо, ложись, — мы легли рядом, обнялись и сразу заснули. Только на секунду перед тем, как уйти в мир Морфея, я услышал краем уха недовольное ворчание, доносящееся со стороны валькиной кровати…
… Утром, а узнали, что пришло утро со слов Нарви, так как в подземелье любое время суток — ночь, если нет освещения — мы стали собираться в дорогу. Но долго ли голому собраться? Подпоясаться и только. Однако, сразу выйти нам не удалось.
Сначала был завтрак, где снова предложили крепкие напитки. Мои от них отказались, кто-то по причине ответственности, а особые любители выпить — по приказу. Нарви ворчал, де можно было слегка и похмелиться, а Митрич жалобно стонал, делая вид, что ему тоже нужно поправить здоровье.