Классная вундервафля, однозначно беру. Интересно, а после 30 применений этот Глас зарядить можно?
— Хороший выбор, — похвалила меня Кирана. — Тебе он пригодится. А мне незачем. Не свои же стены рушить? Да и врагов у меня здесь нет, чтобы их массово поражать, отдаю с чистым сердцем.
Кто бы сомневался, что Митрич вернется, нет не с сапогами, а рецептом их изготовления. Домового не смущал тот факт, что рецепт рассчитан на 150 уровень, а у Митрича даже класс не открыт. Главное же вера и стремление к мечте, которая теперь стала идеей-фикс: изготовить сапоги, как у виевых воинов.
— Зачем же ты дитя Велеса взял то, что тебе не по рангу? — спросила его Кирана.
— Хочу обутки делать. Вот лапотки уже отменные выходят, могу и тебе спелости, хотя вряд ли Царица будет в лаптях ходить.
Нагиня засмеялась и что-то шепнула Советнику, тот позвал слугу, который тут же исчез, а через несколько минут вернулся с другим змеечеловеком.
— Тыррый, помоги нашему другу, научи его сапоги точать — особенные. Сделай гостю приятное. Все расходы за мой счет, — отдала приказ-просьбу Кирана своему мастеровому.
Тыррый буквально на руках потащил куда-то пляшущего польку в стиле брейка Митрича.
Колояр нашел себе добрый шелом: конусовидный с шишаком и переносицей, с крепящейся к нему кольчужной сеткой так, что полностью закрывало лицо и шею, оставляя только щели для глаз.
— Ух ты, киврилиум, настоящий. Да еще и обработан Сиянием вечности. Такой сплав не хуже адамантинового, но легче орихалка. А после особой закалки его и точить не нужно, да и на чем? Где найти такой камень, чтобы вострить киврилиум. Но шлему заточка и не нужна. Эльфийская работа? — обратился к Киране Нарви.
— Альвы у нас учились — это наши кузнецы ковали. И киврилиум не металл даже, это особый сплав из перьев птицы Могол, что сбрасывает их во время линьки. Отсюда легкость и прочность. Хороший выбор, — повторила одобрение Кирана.
Один взял особую тетиву для лука. Она не горела, не мокла, не рвалась и не перетиралась. Но главное в том, что если натянуть такую нить на оружие, то стрелы сами появлялись в руках лучника, нужно только их представить — нескончаемые патроны — мечта любого читера.
Айка взяла с кулон на тончайшей, как паутина цепочки. Я подумал, что ее нужно будет заменить, а то такая зацепится за кустик и прощай кулончик. Но Кирана опередила меня:
— Это слеза Волыни — владычицы океана, надетая на ее волос. Волынь — дочь самой Лады и Сварога, супруга Солнца-Ра и мать Хорса. Все болотники и болотницы, омутники и омутницы, а также водяные черти: хухлик, баламутень и ичетики, станут слушать приказы хозяйки сего ожерелья.
«Сейчас скажет: Хороший выбор…», — подумал я.
— Хороший выбор, — не подвела меня Кирана.
Нарви вынес новую боевую секиру. Ее лезвия уже не походили на блин, насаженный на палку. Широких лепестков в новом оружии не было, их заменили узкие, похожие на те, что у бердаша, но острые клинки размещались по обе стороны. Рукоять была деревянная, усилена костью, укороченной — длиной с локоть. При этом, лезвие было посажено не на верхний кончик, а примерное на три четверти ниже. Снизу, где было место для кисти, шла оплетка-косичка из прочной и шершавой на вид кожи. Заканчивалась рукоять набалдашником внизу и острым шипом длиной со средний палец, по форме напоминающей четырехгранный наконечник стрелы.
— Добрая секира, — Нарви провел пальцем по лезвию, щелкнув его ногтем указательного пальца, отчего в воздухе повис малиновый звон, как от колокола. — Настоящий адамантин, такой и алмаз разрубит. А рукоять-то, ты глянь, из окаменелого перунового дуба, а вот что за кожа не ведаю.
— Это кожа с плеча Саламандры, — добавила нагиня. — Много их в сече со светлыми богами полегло. — Заговоренная. Тому воину, что в руках держит секиру, не страшно пламя. Рази ворогов во славу, мой добрый враг. А раз проявил уважение при встрече, преклонил колено, вот тебе и оселок. Точить адамантин не нужно, но проведи точилом по лезвию и на час оно прибавит тебе Силы. Прими и ты Колояр за почтение, — и Царица протянула нашему танку платок. — Чтобы не протер им, даже после ржавчины сиять будет, как новое. Остальные не обессудьте, вы колен не преломляли.