— Ну, давай заходи, холодно!
Мы с Венькой потащили его багаж в жилую комнату. Четверо ее обитателей дружно заорали: «Венька?! Откуда тебя принесло?..»
Новоприбывший неодобрительно оглядел неуютное помещение, сел за стол и невольно проворчал:
— А кипяток-то хоть у вас найдется?..
Венька учился вместе с нами в Нолинской школе. Парень был рассудительный, неторопливый, в родителей — степенных старообрядцев. У нас их была целая улица. Деловой народ. Торговали пенькой, льном, кожей, еще чем-то. Каменные их амбары шли один к одному от Главной улицы, чуть ли не до самой больницы на горе. Вихоревы, Парамоновы, Леушины, другие Вихоревы… Да всех я уж и не упомню.
После революции они навесили большущие замки на железные двери своих пустых вроде бы складов и, по видимости, прекратили прежнюю свою деятельность.
Когда наша компания двинула учиться в Петроград, Венька с нами не поехал.
— Чего там делать-то? С голоду пухнуть?.. Мне и дома неплохо. Много там выучишься на пустое брюхо… И папаша не советует!
Остался Венька при родителях в тихом, сытом Нолинске. И вот теперь он выкормлен, выхожен. По сравнению с нами — богатырь, кровь с молоком. А все-таки не выдержал — приехал!
— Так что ж ты когда прикатил-то? Приемные экзамены три месяца как закончились.
Венька вытащил папиросу настоящего легкого табака, прикурил ее от накалившейся докрасна верхней крышки «буржуйки», которую я успел уже разжечь, и не спеша сообщил:
— Я на разведку. Поглядеть — можно ли тут жить-то? Да и папаша дал поручение…
Потом мы позавтракали. Наша компания вложила в это мероприятие только кипяток и щепотку «малинового напитка», как именовалось то зелье, которым мы пользовались вместо чая. А Венька великодушно выложил остатки нолинских пирогов, вареные яйца и несколько кусков сахару.
Закусив, он объявил программу своих действий: надлежало ему обследовать рынки и выяснить, какие из ходких товаров может доставлять сюда его папаша. Узнать цены и места сбыта. В общем, привезти домой обстоятельное сообщение о том, как и какой товарооборот можно наладить между Нолинском и Петроградом. И как первую коммерческую операцию папаша доверил ему продажу валенок.
— Так чего же проще! — объявили мы новому коммивояжеру. — Через два дома от нас Садовая улица. Пройдешь по ней один квартал — Сенной рынок. Тут самая торговля и идет!
В пять минут Венька собрался. Постоял в раздумье над кучей своего товара. Перекинул через плечо четыре пары валенок. Пробормотал какое-то невнятное заклинание и отправился на свидание с петроградскими торгашами.
Нескольким обитателям нашей квартиры пора было идти на лекции в институт, и они вышли из дому вместе с земляком, чтобы заодно показать ему дорогу.
Я остался домовничать — прибрать жилье и готовить нехитрый обед. А Серега начал что-то чертить.
Но не прошло и часу, как опять донесся шум со стороны кухни. На этот раз Венька уже не стучал, а ломился в дверь. Рожа у него была не просто красная, а кумачовая и вдобавок потная. Голубые глаза сияли небесным светом. Он задыхался от волнения и, не дав мне накинуть крючок, потащил за собой по коридору.
Он подскочил к столу, за которым чертил Серега, и грохнул по нему грязным кулачищем.
— Во! Что здесь? — прохрипел он.
— Немытая лапа… и убери ты ее к черту с чертежа! — предложил Сережка.
— Нет, ты погоди! — радостно загоготал Венька. — А в лапе-то что, а?.. Счастье!.. Вот оно, счастье!.. Повезло-то мне как… Повезло!
— Да говори ты толком, что случилось? Что такое?
— Надо же так… в первый день, только приехал и нашел!.. А вы, тетери, два года тут околачиваетесь попусту. Нашел, понимаешь, нашел!.. — орал Венька, приплясывая от возбуждения и размахивая крепко сжатым кулаком. Потом остановился обессиленный. Плюхнулся на табурет и забормотал:
— Я сейчас. Я все по порядку… Ну, иду, значит, а он забежал сзади, подхватил прямо у меня под ногами на тротуаре и шепчет: «Чур на двоих! Только тихо!..»
— Ты что, совсем очумел? Чего ты мелешь-то?
— Да господи же! Ну, иду я, иду… А он подскакивает… подымает… Чур, говорит! На двоих, говорит!
— Вот я тебе двину по башке, ты у меня живо очухаешься! — сердито крикнул Сережка.
— Да, братцы! Не орите вы на меня! Не завидуйте!.. Это же счастье мое, счастье! Можете вы это понять?
Но у Сережки слово с делом не расходилось. Он тут же отвесил нашему гостю основательный подзатыльник и несколько охладил его энтузиазм. Наконец, мы выяснили все обстоятельства его приключения. Дело было так. Ребята довели Веньку прямо до рынка и пустили его в свободное плавание. Наш гость был ошеломлен размахом торговли, обилием товаров, толчеей, шумом…