— Ты чё, сучёнок творишь? — прошипел Мыкола. — Давно в чужих руках не обсирался? Так сейчас обсерешься! Слушай сюда, гнида. Сей момент подойдёшь к нашему матросу, поклонишься ему в пояс, попросишь у него прощения и подаришь золотой для возмещения физического и морального ущерба. А не сделаешь, прикажу ему выкинуть тебя за борт. — Кныш отпустил Алексашку и с видимым удовольствием пнул его в зад.
Вечером, когда уже стояли на рейде Стамбула, царь прискакал к нам на очередные посиделки и "любимчик" наябедничал ему. Царь подсел ко мне с вопросами. Я попросил стюарта найти Кныша. Через пару минут брат Мыкола подсел к столу.
— Братка, объясни государю-надёже, чего вы там с "минхерцом" не поделили?
Тот скупо, но с выражениями описал ситуацию. Через минуту "любимчик" уже плавал в по-весеннему холодных водах Золотого Рога, спасаясь от царской трости-дрючка.
Тем не менее, Султан, а может и Визирь, за два дня стоянки в Стамбуле мне на "Доминатор" сундучок с 10 000 серебряных монеток умудрились подогнать — "За сохранение Династии"! Однако, зря обвиняют всех "великих" в забывчивости и неблагодарности. Эти-то вот не забыли, кто им жизнь и здоровье спас!
Глава 20. Попутная
Лефорт не подкачал, встречал нас десятью вымпелами в Золотом Роге. Царь-батюшка тут же отбыл на его эскадру, не забыв прихватить с собой дрючок, именуемый тростью. Меня там не было и ничего рассказать не могу.
Окончательно утрясли свои дела с Султаном… Пётр ещё раз встретился с турецким Повелителем на борту флагмана его братки Селима. Подключили и Головина с его посольством. Вроде бы особых тёрок не возникло. Ещё свободных янычар, прочих турецких воинов и всех остальных желающих и не очень, решили вывозить из Гезлёва, пока ещё не занятого петровскими войсками. Поэтому туда проход был свободный для всех судов, кроме военных. А вот военнопленных турок выдавали только в Еникале. Причём меняли только на полонённых православных, согласно договору. Крымским татарам и прочим ногаям султаном были разосланы высочайшие фирманы о том, что в случае крайней нужды они будут приняты на территорию империи и смогут поселиться в отведённых местностях. Ну, "крайнюю нужду" уж мы-то им обеспечим. Православных же невольников возвращаемых из плена выгружать в Херсонесе, там же и с капитанами транспортов вести расчёт. Государь под это дело у нас выгреб чуть ли не треть всего золотого запаса, в долг, разумеется. Мародёр.
Гирейку в том бою под Кафой мы всё ж таки зацепили, верные нукеры вывезли его с поля битвы и укрыли. Однако долго он не протянул и в скорости благополучно помер. Так что, в Бахчисарае сейчас разброд и шатание. Султан нового хана не назначает, а мурзы и бии каждый на себя одеяло тащит. В общем-то, татары уже смирились с неизбежным и потихоньку стали двигаться на выход, к Перекопу. Две из трёх крепостей там петровские войска "прихватизировали" ещё прошлой осенью, ну и за третьей присматривали. Всё южное побережье полуострова от нежелательных элементов освободили, вплоть до севастопольских бухт. Когда стало куда бежать, невольники с Руси — побежали. Всю зиму ручеёк из бывших рабов перетекал на уже освобождённые земли. К апрелю их число достигло 34 тысяч душ.
Из Крыма сообщили, что ещё по снегу, перед распутицей в Азов прибыл гонец с малым отрядом. Поведал, в Воронеже и вокруг него собираются войска, ладятся баржи для сплава их и припасов в устье Дона. Как только спадёт паводок, отправятся в путь. Донские казаки тоже не хотят отказываться от такой веселухи. Почти 30000 всадников ждут только, когда подсохнет степь. Большие орды ногаев уже перешли Маныч и устремились на юг к Каспию. От Волги калмыки их подпирают. Запорожцы собирают 20000 корпус для зачистки Дикого поля. Отжешь, натура, почуяли добычу стервятники. Пограбить переселенцев — это ж почти халява.
После того, как Лексеич вволю погонял своего "мил-дружка" и отвёл душеньку, он ввалился ко мне в каюту.
— Антон, как мыслишь, воевать шведов придётся?
Я аж поперхнулся леденцом и зашёлся в кашле минут на пять. Наконец, продышался:
— Штоб тебя мурена за яйца укусила, Твоё Величество! — просипел я. — Ну нельзя же так, аль тебе смерть моя надобна?
Царь обескураженно молчал, не понимая в чём его вина. Я встал и расстелил карту на столе.
— Ну, вот скажи мне, на хрена тебе та Швеция сейчас сдалась? Чего ты в ней забыл?