Помещик-дворянин обязан следить, чтобы в его поместьях да деревнях всегда все люди сыты, обуты и одеты были, чтоб у всех тёплая крыша над головой была, чтоб не болели и не умирали от хвори или по глупости, чтоб все работали по мере своих сил, а не баклуши били, чтоб жили в мире и не обижали друг друга.
Боярин, али князь-граф какой, должен следить за своими помещиками и дворянами, чтобы блюли себя, в скотство и лютость не впадали, холопов своих почем зря не обижали и людишек своих в сыте и тепле держали, но положенную работу них спрашивали.
— А ты как думал? Царь, князь, боярин, дворянин — они только для того, чтобы родовитостью, титулом и богатством чваниться? Чтобы все перед ними шапки ломали, да в ноги падали? — посмотрел ему в глаза.
— А как же иначе? — не понял царевич.
— Чтоб между собой не лаялись и свар не устраивали. Да, чтоб не воровали, справедливость и законы блюли.
Ну, а Царь он высший судья в своей державе, он за всю страну, за весь народ перед богом ответчик. Ежели в его стране-державе мир и покой, если все в ней сыты, одеты-обуты, живут в тепле и довольствии, в бога веруют и законы блюдут — значит хорош тот Царь и богу он угоден. А ежели у него люди на земле с голоду, холоду и болезней мрут, ежели помещики-дворяне и бояре с холопов по семь шкур дерут, последний кусок хлеба и скотину отнимают, а сами с жиру бесятся, собственным богатством друг перед дружкой кичатся. Ежели на Законы плюют, казнокрадствуют и бездельничают, и только пуза себе наедают да собственную гордыню тешат. То плох такой Царь, грош цена ему, ибо глуп и бездарен, коль в своей державе порядок навести не хочет или не может. Не место ему на троне. И бог ему не заступник.
— Обязанность и забота каждого власть имущего это благополучие, здоровье и мир для каждого ему подвластного. Коль справляется он с этой обязанностью и заботой, вот тогда ему и почет, и уважение, и достойная награда, и место подле трона.
— И ежели в стране простой люд голодает, то и Царь, и бояре его, и дворяне-помещики тоже глодать должны, ибо и их в этом вина.
И в Армии также. Офицеры там нужны, не для того, чтобы тока зуботычины солдатам раздавать. Хороший офицер тот, кто как отец родной для солдата. И научит, и добрый совет во-время даст и похвалит, но и накажет, если заслужил, но не до-смерти, а любя. Тот, кто в любой момент знает что ел-пил его солдат на обед, да справна ли его одёжка и обувка, да не болит ли у него живот, да исправно ли у него оружие, хватает ли пуль да пороху.
И такой офицер спать не ляжет, пока всё не сделает для того, чтобы у его солдата всё было в порядке. Вот тогда и солдаты будут его любить как отца родного, и в огонь и в воду за ним пойдут, и жизни за него не пожалеют. Также и генералы, полковники и офицеры на войне и в походе обязаны питаться из солдатского котла наравне с подчиненными.
— Самый страшный враг любого государства это мздоимство и казнокрадство. И караться оно должно только смертной казнью любого, невзирая на занимаемый пост, родовитость, заслуги, связи и богатство. Поскольку подрывают и разрушают устои государственные и Веру народа в Царя-заступника. Разбойник на большой дороге, тать ночной — они грабят и воруют у кого-то одного или у нескольких, а казнокрады и мздоимцы воруют у всей Державы, у всего народа. И не может им быть ни прощенья, ни пощады!
— Вот так-то Алексей Петрович.
— А у вас в Буянии тоже так? Такие Законы?
— Именно такие, Алёша. И других быть не может. И законы эти равны для всех и для меня, для братьев моих, и для пахаря, работающего в поле, и для моряка, и для священника, и для подёнщицы, моющей полы в горницах.
Законы в Державе должны быть едины для всех без исключения и каждый обязан их соблюдать. Иначе это не Законы, а Филькина грамота.
— Неделя ареста тебе, на хлебе и воде, чтобы подумал над моими словами. Не поймёшь их, уедешь в Московию…! Но царём не станешь!
Пацан понуро поплёлся в казармы.
Не взирая на всю нашу "демократию" и простоту общения с аборигенами, мы не забывали подчёркивать разность между нашим статусом и их. Будь то царь или султан, будь то дружинник или пейзанин. Но не брюликами, навешанными на одежды, не перьями и гонором. Мы работники и они работники. Мы люди и они люди. Но мы знаем намного больше их. И загнём любого, кто против нас! И загибали без всякой пощады.
С госпитальерами с Мальты у нас продолжалась вялотекущая Дружба. Они сливали нам по радио слухи и сплетни, распространявшиеся по Средиземноморью, мы делились с ними нашими новостями. Особых признаков и звоночков для беспокойства пока не было… и мы просто жили.