«Min Her General.
Вчерашнего дня уведомеся мы о переправе вашей через Дон от казаков, из Черкас кого на Голубые коньми, а з Голубых на Паншин водою едущих, где и, встретеся с нами, оное сказали, И того ради господин наш генерал приказал мне писать к вашей чесности, чтобы изволили, осмотря место, паче же пристань удобнейшую, где бы лутче и безопасней людем, паче же алтиллерии, которой о величестве сам ведаешь, для которого дела удобно есть, дабы оное описаф и с нарочетым человеком встречу нам прислать дабы через письмо, такожде и через слова посланного удобней в том деле выразумеф, поступать могли. А мы идем Доном с великим поспешением днем и ночью. Pider. Июня в 21 день».
Письмо, с пометой: «Отпущено с маеором Тимофеем Белевиным, проехав Верхней Курмаръяр».
26-го Гордон принял решение идти вперед. Перед возможными боями в полках служились молебны, освящались знамена. Лагерь сняли, перешли ручей Батай. При впадении Койсуга в Дон, на Матишовой пристани, в 13 верстах от Азова, Гордон нашел удобное место для выгрузки артиллерии и всех припасов, которые ожидались с главным войском.
Здесь Гордон оставил несколько сотен стрельцов, а сам с дивизией двинулся вперед на курганы, возвышающиеся впереди за рекой Скопинкой. С самого высокого кургана, Скопиной кровли, открылся Азов.
Дивизия построилась в боевой порядок, и, предупреждая неприятеля о своем прибытии, бросая ему вызов, Гордон приказал трижды выстрелить из орудий. С азовских стен открылась ответная стрельба, и через несколько часов запылали все деревянные постройки вокруг крепости: неприятель уничтожал их для лучшей обороны…
Казаки последний марш уже шли хоть и не вместе с дивизией, но — в виду ее, параллельной дорогой. В лагере встали так, что дивизия была между ними и Азовом.
Гордон же, расположившись на курганах, начал спешно укреплять позицию, всех заставил работать.
Блокировать Азов силами одной своей дивизии он теперь не помышлял. Наоборот, укреплялся.
29 июня к Матишовой пристани причалили несколько мелких судов. В одном из них прибыл князь Яков Федорович Долгорукий, который известил Гордона, что Государь вскоре прибудет под азовские стены.
Дождался Тихий Дон, увидел русского царя, молодого, веселого, никогда здесь до этого цари не бывали.
Вскоре после того, как авангард Гордона выступил из Тамбова, двинулась из Москвы и главная армия — 20 тысяч с многочисленной артиллерией. 30 апреля рано утром войска собрались в Преображенском и пошли к Москве-реке, где ждали их многочисленные суда. Шествие открывал генерал Головин, за ним выступал Преображенский полк в числе 1200 человек под начальством полковника фон Менгдена. Первой в полку шла бомбардирская рота, вел ее сам царь, он же бомбардир Петр Алексеев. За преображенцами шли 6 стрелецких полков — Сухарева. Дементьева, Озерова, Головцына, Мокшеева и Батурина (всего 4785 человек), замыкал шествие дивизии Семеновский полк полковника Чамберса — 938 бойцов. Всего в дивизии набиралось 7000. Заметно, что молодой царь на немцев, на иноземцев, надеялся. В Преображенском полку из 42 офицеров — 30 немцев, заведомых русских — 2, остальные — поляки и православная шляхта.
Вторая дивизия — Франца Лефорта — была чуть ли не в два раза больше, состояла из 13 000, и входили туда полк самого Лефорта и несколько полков солдатских и стрелецких.
Под одну лишь артиллерию потребовалось 40 стругов. Артиллерия состояла из 104 мортир и 44 пищалей голландских. Припасов за ними числилось — 14 000 бомб, 91 000 ядер, 1000 гранат и 16 600 пудов пороху.
В полдень 30 апреля под колокольный звон и пушечную пальбу караван поплыл Москвой-рекой, покрыв ее собою на необозримом пространстве. При Коломне вышли в Оку, 6 мая миновали Переславль-Рязанский, 11-го — Муром, 16-го — Нижний Новгород. Погода стояла бурная и холодная. 28 мая в Москве снег падал. Небрежно построенные и оснащенные суда налетали на мели, и многие, особенно построенные московскими гостями, с трудом дотащились до Нижнего.
В Нижнем Новгороде стали перегружать артиллерию и припасы в более надежные суда нижегородской постройки и задержались на целую неделю.
От Нижнего Новгорода пошли Волгой. 24 мая миновали Казань, 26-го — Симбирск, 7 июня в 5 часов утра достигли Царицына. «День был тих, и ночь тако ж; и караван собрался», — отмечено в путевом журнале. Журнал этот мы часто будем привлекать, а потому укажем, что вел его какой-то близкий к Петру человек, числившийся вместе с царем в бомбардирской роте Преображенского полка.