Искандер лениво поднял ладонь, останавливая поток клятв и обещаний, которыми уже был сыт, по горло.
— Не имеет значения, — бей произносил слова очень тихо, но так, чтобы они камешками звонко цокали о пол, — Даже если люди уважаемого Наджиба вновь потерпят неудачу — пустое. Их истинной целью будет проследить за беглецами и установить их местонахождение. Завтрашним утром в город подоспеют мои следопыты и я лично возглавлю их.
— Моя дочь, — бай встревоженно привстал и прижал огромный платок к влажному лбу, — Пусть поверит многоуважаемый гость, да пошлёт ему Аллах долгих лет жизни и здоровья, просто глупая девчонка, попавшая под влияние лживого мерзавца, забывшего о заповедях Пророка.
Искандер пропустил всю эту длинную и бессмысленную тираду мимо ушей, размышляя, не взять ли ещё один ком плова. Повара Наджиба готовили вкусно, но чересчур жирно. Так недолго превратиться в неповоротливую скотину, подобную хозяину. Нет, лучше он перехватит немного сушёной конины. Ещё предстоит навестить знакомого менялу и узнать, как тот справился с его поручением.
— Не беспокойся, — бей спрятал холодную улыбку в своей чёрной бороде, — Своих жён я воспитываю аккуратно. Зачем же идти против заповедей? А вот мерзавца-лицедея я насажу на кол и прослежу, чтобы смерть не торопилась к нему.
— Да кто о нём вспомнит? — Наджиб облегчённо вздохнул. — Я наводил справки: у него и родственников-то нет! Безродная собака, которую нечистый пустил в мой цветник.
— Стоило бы лучше приглядывать, — Искандер легко поднялся, — За цветником. Итак, я ожидаю прибытия людей уважаемого Наджиба и их подробного доклада.
Наджиб отметил, что гость не упомянул добычу, значит не верил в успех. Поделом: после такого дурацкого провала оставалось только снять чалму и топать ногами. А если его люди справятся, тогда он будет торжествовать. Но виду не покажет, дабы не обидеть уважаемого Искандера. Опасно.
Зухра с восхищением смотрела на тонкие пальцы, в которых появлялись и исчезали разноцветные шарики. В конце концов, сферы обратились бусами и Фархад повесил их на шею девушки. При этом он не преминул приложиться к пухлым губам. Потом обнял любимую за тонкую талию и повалил в подушки.
— Как ты это делаешь? — Зухра со смехом отбивалась от поползновений парня. — Прекрати! Расскажешь?
— Это — магия! — чёрные брови сошлись над переносицей. Фархад изобразил на лице то самое, грозное выражение, какое сопровождало призыв Азраила. — Ты же знаешь; Аллах наделил меня великим даром и установил связь с самим…
— Вот дурень! Когда-нибудь ифриты отгрызут твой болтливый язык и сбросят за край мира!
— Хорошо, я открою эту жуткую тайну, — парень прищурился и вдруг зарычал и повалил Зухру на спину, — Но для этого мне потребуется девственница!
— Ага, сначала всё испортил, а теперь ему девственницу подавай! — девушка запустила в него подушкой. — Ну, Фархадик, миленький, ну расскажи! Я же не побегу на базарную площадь, чтобы выдать все твои секреты.
— Хорошо, — Фархад задумался, а потом щёлкнул пальцами, сотворив крошечный огонёк, — Тогда — поцелуй. Но — настоящий, а не эти его жалкие подобия! Покажи, как может сжигать в объятиях истинная джинния!
Зухра принялась показывать. На долгое время она забыла о фокусах любимого, о жалкой комнате караван-сарая, где они поселились и даже о преследовании головорезов отца, который день идущих по их следу. Вот и в этом селении девушка уже успела услышать о вооружённых незнакомцах, которые расспрашивали о парочке молодых людей. Придёт время и беспокойство вернётся. Но не сейчас.
Когда всё закончилось и они отдыхали на вытертых дешёвых подушках, Фархад принялся показывать некоторые, из своих «чудес». Огонёк вспыхивал в пальцах, когда сталкивались несколько маленьких шариков. Лопаясь, они забавно хлопали. Шар побольше прятался в рукавах халата, а если использовать несколько, фокусник превращался в настоящего повелителя огня. Такого, какой пугал публику во мраке ночи или сумерках огромного шатра.
Парень потянулся, точно огромная ленивая кошка и подтянул к себе огромный кожаный мешок. Четыре таких терпеливо тащил угрюмый мул, почему-то прозванный Чайханщиком.
— Смотри, — Фархад показал круглую шкатулку, — Помнишь, как мы пугали стражу на стенах?