— Тамары Льюис, — хором продолжили мы и рассмеялись.
Мама подула на свой чай.
— Просто катастрофа, — призналась она. — И знаешь, муж так от нее и не ушел.
Ничуть не заинтересованный сплетнями пригорода, я пожал плечами, не желая задеть самолюбие матери грубым ответом, особенно когда она чувствовала себя подавленной из-за своей ограниченной подвижности.
— В таком случае, — сказал я, — расскажи мне об этой девушке, — в тот же миг я пожалел о своих словах.
Но мама улыбнулась так широко, что у меня не повернулся язык ее остановить. Ничего страшного. Я мог время от времени разговаривать с ней о женщинах, если это делало ее счастливой. Мне было все равно.
— Она живет по соседству, — начала мама.
Я ждал продолжения, которого так и не последовало.
— Ладно, хорошо, — наконец ответил я. — Пойду, приготовлю нам поесть, а ты посиди здесь под присмотром Бандита, договорились?
— Чушь, я в состоянии помочь, — сказала мама и подалась вперед, чтобы подняться с кресла, но не смогла не скривиться от боли в ноге.
— Посиди, мама, — покачал головой я. — Посмотри телевизор, — я вернулся на кухню, намереваясь найти в холодильнике и шкафах что-нибудь, из чего можно на скорую руку приготовить ужин. Я уж точно не был прирожденным кулинаром, но справился бы с готовкой на протяжении следующих нескольких недель.
Прихватив пару красных луковиц, я отрезал низы с верхушками и снял кожуру, решив следовать простейшему рецепту. Из соседней комнаты донесся тихий лай Бандита, оповещавшего о том, что кто-то стоял у двери, поэтому я выглянул из окна.
Женщина немного моложе меня — как мне показалось — с рыжими волосами, собранными в небрежную шишку, и в солнцезащитных очках на макушке доставала из своего автомобиля покупки. Несколько дынь упало на дорогу, и она что-то произнесла. Нахмурившись, я наблюдал за ней из окна, гадая, кто она такая. Я вытер руки о джинсы и открыл парадную дверь.
Женщина вскинула взгляд. Сдув волосы с лица, она выпрямилась и моментально покраснела.
— Могу я вам чем-нибудь помочь? — спросил я, поглядев налево и направо. Я мог бы отпустить непристойную шутку о дынях, но сдержался, не желая ее отпугнуть. Что за причудливый поворот судьбы привел такую красивую женщину на мой порог? Она рассматривала меня еще несколько секунд, затем откашлялась.
— Ты сын Хелен? — спросила незнакомка.
— Дафна, милая! — выкрикнула мама из-за моей спины и, поднявшись с кресла, подошла ближе, опираясь на костыль. — Давай же, заходи. Все в порядке?
— Привет, Хелен! — радостно поприветствовала гостья. — Мм, в продаже были дыни, а мы как раз на днях говорили о них. Я купила тебе парочку, и… — она замолкла и снова окинула меня взглядом, будто никак не ожидала столкнуться со мной. Я не мог сдержать улыбку от того, как сексуально она выглядела, даже когда нервничала.
Я потянулся забрать дыни — чертово смехотворное количество дынь; кто знает, о чем думала Дафна, покупая их — и заметил, что при соприкосновении наших рук она покраснела сильнее прежнего.
— Входи, входи! Мы только что заварили чай, — моей маме вторил виляющий хвост Бандита.
— О, мне нужно занести покупки в дом и закончить кое-какую работу, — ответила Дафна, качая головой.
Я не мог не почувствовать некоторое разочарование. На ней были вещи, явно надетые для похода в магазин — свободный свитер, обнажавший одно плечо, и леггинсы в цветочек, облегавшие фигуру во всех нужных местах.
Я старался не думать о том, что скрывалось под свитером, особенно о дынях…и не отводил взгляда от глаз Дафны.
— Хорошо, тогда как насчет ужина? Через пару часов? — поощрила моя мама.
Я хотел сменить тему и отправить маму в гостиную, чтобы не вспугнуть Дафну, но рыжеволосая красавица лишь засияла.
— Конечно, Хелен, было бы здорово, — сказала она и, выгнув брови, посмотрела мне прямо в глаза. — И я знаю, что принесу на десерт.
Глава 2
Дафна
«Я знаю, что принесу на десерт»
Заперев дверь своего нового пригородного дома, я едва сдержалась, чтобы не осесть на пол. Какая достойная реплика! Тьфу. Ни одна из моих героинь никогда бы так не сказала.
Шумно выдохнув, я посмотрела в зеркало. Фу. Мои волосы были растрепанны и на скорую руку собранны в шишку. Проведя пальцами по выбившейся пряди, я распустила остальные и рассыпала их по плечам.
Вот оно, мое везение! Я только что стояла лицом к лицу с самым сексуальным мужчиной из всех, виденный мной за долгое, очень долгое время, но выглядела так, словно пахала весь день.
И это сын Хелен? Она говорила, что он красив и понравится мне, но Боже! Я просто отмахивалась, полагая, что каждая пожилая леди считает своих детей удивительными и прекрасными. Как выяснилось, моя милая ближайшая соседка, с которой я подружилась сразу же после переезда, была абсолютно права.
Заканчивая раскладывать продукты, я почувствовала покалывание пониже шеи — ощущение, которого у меня не возникало уже очень давно. Волнение, предвкушение... вдохновение. Словно в моем сознании рассеивался туман.
Тот роман, с которым я боролась неделями. Тот, срок сдачи которого уже маячил на горизонте. Похоже, у меня возникла идея.
Сев за компьютерный стол, я открыла ноутбук и почувствовала, как мою щеку согрели пробивавшиеся в окно солнечные лучи. Я любила писать здесь, в своем новом доме — первом, который смогла себе позволить. Первое время после переезда я изливала вдохновение налево и направо, но недавно безвозвратно застряла.
В реальной жизни меня уж точно не окружала романтика, и я считала это источником проблем. Никакого вдохновения. Никаких новых идей. Все описанные мной чувства были унылыми, включавшими лишь «побывал там-то и сделал то-то».
Однако встреча с лихим Дэйном из соседнего дома навела меня на превосходную мысль.
Я нажала на рабочее название.
«Любовь на закате»
Решительно удалив его, я вбила новый заголовок.
«БКХП: Борода, которую хочется погладить»
Покусывая губу и сдерживая улыбку, я во власти свежих идей принялась удалять огромные абзацы романа. Я печатала так быстро, что пальцы едва успевали щелкать по клавиатуре.
Я назвала своего героя Зэйном и покраснела от того, что намеренно выбрала имя, рифмовавшееся с «Дэйном». Одна я понимала отсылку, отчего она становилась еще более лакомой. Затем, ерзая на стуле, я начала переписывать последнюю постельную сцену.
«…Через открытое окно спальни я видела заходящее солнце, окрашивавшее все вокруг оранжевыми и красными тонами, и стонала от того, как борода Зэйна терлась о внутреннюю сторону моих бедер, создавая свой собственный шедевр. Моя кожа была холстом. Его язык — кистью…»
Снова прикусив губу, я откинулась на спинку стула и перечитала последний абзац. Мои пальцы нависли над мышью, после чего я выделила «кожа» и заменила словом «киска».
Я редко использовала его в любовных романах, но эта сцена требовала ярких эпитетов.
У меня раскраснелись щеки, и я почти час печатала без остановок. Я снова пробежалась глазами по отрывку. Его густая борода натирала внутреннюю сторону ее бедер. Мое воображение никак не отпускало этот образ. Задрожав, я сжала ноги и подумала о бороде, виденной мной возле дома. И о том, каково было бы, потрись она о мои бедра.
Прежде чем я сама поняла, уже просунула кончики пальцев под пояс леггинсов к тонкой ткани трусиков и заметила, что она промокла. Я погладила половые губы. Тогда проследовала далее, двигаясь вверх-вниз, пока не почувствовала, как моя сердцевина напряглась. Внезапно я вспомнила, что чуть менее чем через час должна была встретиться с мужчиной своих мечтаний, и обещала принести десерт!
Но я не могла перестать думать о нем. Еще нет. Сдвинув трусики вбок, я легко ввела в себя палец, воображая, каким умелым был бы язык Дэйна. Даже за короткое время нашего разговора я увидела в нем мужчину, который знает, что делает. И чего хочет. Понимает, в чем я нуждаюсь.