Надежда молча встаёт и, как автомат, двигается к выходу. Ванька вскакивает, но Олигарх с силой бьёт кулаком по столу. Ванька оседает на место. Надежда на секунду замирает, но снова идёт. В это время в дверь влетает, шумно дыша, Зинка. За ней входит и встаёт прямо к стенке Крыс.
Зинка. Олигарх, там... Ты просил докладывать... Чёрная... не нашенская... большая такая...
Олигарх. Теперь то же самое, но внятно.
Зинка. Так я и говорю, машина чёрная, здоровая, сюда движется. Ты ж приказал тебе сразу... Фух! Вот я и... А что, не надо было?
Олигарх. Надо. Молодца. Сколь человек?
Зинка. Дак хрен их знает. Там стёкла прикопчённые все.
Олигарх. Ясно. А теперь разбежались все. Ванька, бери эту, и туда. (Показывает рукой за спину, на затемнённую часть). И чтоб тише клопов. (Зинке). А ты... В общем, тоже куда-нибудь, только быстро.
Зинка. Ага. Я ж понимаю...
Олигарх (Крысу). Так, а тебе чего.
Крыс. Рич пропал. Ты сказал, чтоб я за ним… А его и нет нигде. Всё обыскал.
Олигарх. Проявится, не до него сейчас. Но зато, уж когда вернётся, смотри в оба.
Крыс. Ага. Больше он от меня…
Олигарх. Всё-всё, валите все.
Зинка. Вот же жизнь пошла...
Зинка уходит, следом Крыс. Ванька берёт впавшую в ступор Надёжду за руку и уводит в затемнённую часть сцены. Олигарх быстро идёт к «лежанке», роется в тряпье и достаёт древний наган, возвращается и кладёт его в ящик стола, не задвигая его. Садится. Пауза. Входит Евгений Васильевич с кейсом в руке. Он в лёгком чёрном плаще, сером костюме и белой рубашке с неброским галстуком. Делает два шага и останавливается.
Евгений Васильевич. Ну. Здравствуй, Семён.
Олигарх. Фу-ух! (Встаёт, незаметно задвигая ящик стола). А ты быстро.
Евгений Васильевич. Боялся, вдруг ты снова решишь дематериализоваться.
Олигарх. Всегда удивлялся, как тебе удаётся произносить такие длинные слова, не спотыкаясь.
Евгений Васильевич(ходит, недовольно, брезгливо изучая помещение). Кто бы говорил. Надо же... Олигарх! Как ты только приучил своих, тебя так называть.
Олигарх. С трудом.
Евгений Васильевич. Да уж. У тебя всегда была склонность к звучным кликухам. Как ты тогда Сергеича-то окрестил. Маршелиссиумусом! Так маршелиссимусом на пенсию и отправился. До генерала не дослужившись... (Пауза). Ты мне не рад?
Олигарх. Смотря, с чем пожаловал.
Евгений Васильевич. С вот этим. (Слегка приподымает кейс.) Я присяду, если не возражаешь...
Олигарх. Прошу. Все ящики в твоём распоряжении. Извини, кресло, не предлагаю, радикулит.
Евгений Васильевич. Да ладно. К чему кресло, когда столько замечательных ящиков. (Садится на тот, на котором сидела Надежда). Слушай.... (Открывает кейс, достаёт оттуда две бутылки коньяка, и деликатесные закуски).
Олигарх. Говори.
Евгений Васильевич. Мне кажется, или у нас разговор не клеится? Может, сначала начнём?
Олигарх. Лучше сначала начнём, а там глядишь склеится.
Евгений Васильевич(открывая коньяк). У тебя тут такой запах... (Смотрит на стол, не находит стаканов, ставит бутылку на стол, оглядывает помещение). ...как будто кто-то уже начал.
Олигарх. Тут всегда так пахнет. Это ж свалка. (Роется в ящике стола, достаёт ещё один граненый стакан, протирает рукавом). При взаимодействии предметов органического происхождения с неорганикой, они вступают в химические реакции, происходит брожение органических соединений, в результате чего образуется газ...
Евгений Васильевич. А ты не изменился... Почти.
Олигарх. Да нет. Это так... Для тебя решил повыделываться. (Разливает по стаканам). Будем. (Пьёт залпом).
Евгений Васильевич (пригубив). Вообще-то это французский коньяк, а не вода.
Олигарх. Разве? После Зойкиного нектара, любой алкоголь кажется водой. Ну или соком, как этот. Так зачем приехал?
Евгений Васильевич. За тобой.